Взаимодействие воспаления и инсулиновой резистентности: перспективы иммунорегуляции как потенциального инструмента терапии сахарного диабета 2 типа

ПРОТИВОВОСПАЛИТЕЛЬНАЯ ТЕРАПИЯ САХАРНОГО ДИАБЕТА 2 ТИПА: ОБЩАЯ КОНЦЕПЦИЯ

Анализируя обзор роли воспалительного процесса в развитии инсулиновой резистентности и диабет-ассоциированных нарушений в центральных инсулинозависимых тканях и органах, вышедший в предыдущем номере журнала, нетрудно заметить, что во всех органах и тканях присутствуют общие звенья, которые выглядят наиболее перспективными для нацеливания на них возможных терапевтических агентов. Прежде всего, это провоспалительные цитокины ФНО (фактор некроза опухоли), интерлейкины (ИЛ-1β, ИЛ-6) и другие, которые опосредуют распространение воспалительного процесса на системный уровень. Также системную роль в развитии воспаления имеют молекулярные паттерны повреждения клеток, среди которых особую роль стоит уделить липидам, в частности холестерину, триглицеридам и свободным жирным кислотам: именно они способствуют активации Толл-подобных рецепторов и поддержанию латентного воспаления. Данные группы мишеней наиболее изучены в области возможностей антивоспалительной терапии ожирения и его метаболических осложнений. Другой уровень мишеней — внутриклеточные сигнальные IKK- и JNK-зависимые (IKK — IκB kinase и JNK — c-Jun N-terminal kinases) воспалительные каскады. Наименее изученный уровень мишеней в настоящее время — возможности терапевтического воздействия на фенотип иммунных клеток жировой ткани. Ниже постараемся проанализировать те успехи, которые были достигнуты на каждом из этих направлений.

Методология подготовки данного обзора включала в себя анализ статей из базы данных PubMed по англоязычным запросам с использованием ключевых слов “type 2 diabetes”, “insulin resistance”, “adipose tissue”, “adipocytes”, “NAFLD”, “anti-inflammation”, “anti-inflammatory therapy of diabetes”, “immunoregulations in diabetes”, а также их комбинаций. Для ссылок отбирали преимущественно статьи, опубликованные за последние 10 лет в журналах с импакт-фактором выше 3. Таким образом, обзорная статья содержит сведения преимущественно из англоязычных статей в высокорейтинговых журналах, опубликованных в течение последних 10 лет, которые были отобраны по ключевым словам в базе данных PubMed.

МИШЕНЬ ПРОТИВОВОСПАЛИТЕЛЬНОЙ ТЕРАПИИ — ЦИТОКИНЫ

Концепция блокирования цитокинов впервые была описана группой выдающихся биохимиков под руководством профессоров Michael Karin и Gokhan Hotamisligil в фундаментальной работе, продемонстрировавшей роль ФНОα в развитии инсулинорезистентности в животной модели высокожировой диеты [1]. Однако первое клиническое исследование с использованием антагонистов ФНО у пациентов с сахарным диабетом 2 типа (СД2), инициированное в 1996 г., не продемонстрировало существенных позитивных эффектов, что могло быть связано с малым числом пациентов и коротким периодом использования этих препаратов, вызвавшим вопросы к статистической мощности исследования [2]. Стоит отметить, что использование антагонистов ФНОα в клинических испытаниях терапии воспалительных заболеваний (ревматоидного артрита, болезни Крона и т.д.) у пациентов с СД2 значимо снижало уровень глюкозы крови. Однако данный эффект, по-видимому, был не следствием прямого действия антагонистов ФНОα на метаболизм, а опосредован действием препаратов на воспалительное заболевание [3]. Тем не менее исследования, посвященные антагонистам ФНОα при СД2, имеют под собой биологические основы и могут быть продолжены.

Другим перспективным цитокином, вовлеченным в сопряжение воспаления и инсулинорезистентности, является ИЛ-1β. Первым препаратом для блокирования ИЛ-1 β стала анакинра — рекомбинантный аналог антагониста рецептора ИЛ-1, что приводит к его блокаде и препятствует ответу клетки на ИЛ-1β. Результаты клинических испытаний данного препарата применительно к СД2 опубликованы в 2007 г. и продемонстрировали следующие эффекты анакинры при СД2: снижение уровня гликированного гемоглобина (HbA_1c), рост секреции инсулина и снижение уровня С-реактивного белка [4]. Дальнейшие исследования подтвердили роль ИЛ-1β в нарушении секреции инсулина при СД2 [5]. Тем не менее анакинра имеет довольно небольшое время жизни в кровотоке, в связи с чем необходимы ежедневные инъекции, приводящие к развитию локальных неблагоприятных реакций в зоне введения. Прогресс технологий получения антагонистов ИЛ-1β привел к созданию специфического антитела непосредственно против ИЛ-1β — препарата канакинумаб, который можно вводить 1 раз в месяц или реже. Клинические исследования продемонстрировали его эффективность для коррекции СД2: амплитуда снижения HbA_1c достигала 0,9% [6][7].

Столь позитивные эффекты канакинумаба послужили поводом к инициации большого клинического исследования CANTOS (Canakinumab Anti-Inflammatory Thrombosis Outcome Study), посвященного применению этого препарата в терапии сердечно-сосудистых заболеваний. СД2 не был целью данного исследования, однако среди большой когорты пациентов (более 10 тысяч), включенных в исследование уровня С-реактивного белка и наличия сердечно-сосудистой патологии, 90% имели нарушенный метаболизм глюкозы (40% — СД2, 50% — преддиабет). Это чрезвычайно сильный клинически релевантный аргумент в пользу важнейшей роли латентного системного воспаления в развитии метаболических осложнений ожирения. Более того, в первые 6–9 мес терапии канакинумабом уровень HbA_1c значимо снижался, что свидетельствует о позитивном эффекте антагониста ИЛ-1β на метаболизм углеводов. В то же время оказалось, что канакинумаб не предотвращает развитие СД2 (отмечен рост уровня HbA_1c с <6,5% до более высокого) [8]. Некоторым ограничением данных выводов является тот факт, что CANTOS выполняли на несколько специфической когорте пациентов: существенная часть пациентов перенесли инфаркт миокарда и значительно модифицировали свой образ жизни. Тем не менее данные исследования CANTOS убедительно демонстрируют важнейшую роль воспаления в развитии нарушений углеводного метаболизма, а также потенциал антагонистов ИЛ-1β в снижении уровня HbA_1c и стимуляции секреции инсулина. Стоит отметить, что, помимо антидиабетических эффектов, терапия канакинумабом приводила к снижению частоты госпитализаций и смертности, связанных с сердечной недостаточностью, особенно у пациентов с ожирением и СД2 [9][10]. Таким образом, антагонисты ИЛ-1β, в частности канакинумаб, являются не только потенциальными антидиабетическими препаратами, но и антидиабетическими препаратами с кардиопротективным действием.

Среди цитокинов, обладающих плейотропным действием, следует выделить ИЛ-6, который, являясь канонически провоспалительным цитокином, способен снижать инсулиновую чувствительность [11][12]. В то же время, обладая плейотропным действием, ИЛ-6 в зависимости от условий может как ухудшать, так и улучшать инсулиновую чувствительность. По-видимому, реальная картина такова, что в контексте метаболического здоровья ИЛ-6 играет позитивную роль, в то время как в условиях ожирения его гиперэкспрессия поддерживает системное воспаление [3]. Исходя из этого, ИЛ-6 выглядит перспективной мишенью для блокирования и возможной коррекции системного воспаления при инсулиновой резистентности. Инструментарий для блокады ИЛ-6 довольно широк: это как моноклональные антитела к рецептору ИЛ-6, так и низкомолекулярные соединения в лице колхицина и метотрексата, ингибирующие продукцию ИЛ-6 [13–15]. Эффекты моноклональных антител к рецептору ИЛ-6 при СД2 исследовались по большей части на фоне аутоиммунных заболеваний. Было убедительно продемонстрировано снижение уровня HbA_1c на 0,7% в ходе приема сарилумаба (антитело к рецептору ИЛ-6) [16]. Метотрексат продемонстрировал усиление чувствительности инсулинозависимых тканей в экспериментальных исследованиях [17]. Более того, последний метаанализ работ с применением метотрексата продемонстрировал существенное снижение риска развития СД2 [18]. Отдельно в потенциальной терапии СД2 стоит выделить колхицин, который был использован как агент для коррекции сердечно-сосудистых заболеваний в больших клинических исследованиях LoDoCo2 и COLCOT, результаты которых продемонстрировали существенное снижение риска возникновения сердечно-сосудистых событий и ишемических сердечно-сосудистых событий соответственно на фоне терапии низкими дозировками колхицина [19]. Кроме того, терапия колхицином способна снижать риск развития СД2 и уровень хронического воспаления у пациентов с СД2 [20]. Таким образом, колхицин имеет потенциал стать антидиабетическим и кардиопротективным средством, которое может быть использовано для коррекции инсулиновой резистентности и СД2.

МИШЕНЬ ПРОТИВОВОСПАЛИТЕЛЬНОЙ ТЕРАПИИ — ЛИПИДЫ

Высокие концентрации холестерина, триглицеридов, липопротеидов и свободных жирных кислот являются активаторными стимулами для Толл-подобных рецепторов, которые способны инициировать и поддерживать хроническое воспаление при ожирении и дислипидемии [21]. При исследовании эффектов противовоспалительных препаратов анализировали изменения липидного профиля пациентов с СД2. Оказалось, что при блокаде ФНОα в специфической когорте пациентов, страдающих также аутоиммунными заболеваниями, в разных работах продемонстрировано различное влияние на липидный метаболизм: снижение уровня общего холестерина и ЛПНП (липопротеинов низкой плотности) [22], отсутствие изменений этих параметров [23] или их увеличение на фоне блокады ФНОα-сигналинга [24]. Блокада ИЛ-1β с помощью канакинумаба у пациентов исследования CANTOS значимо не изменяла уровни ЛПНП и ЛПВП (липопротеинов высокой плотности) [25]. Терапия колхицином в течение 1 года также существенно не изменяла липидный профиль [26]. Напротив, аспирин (ацетилсалициловая кислота) продемонстрировал позитивные эффекты на липидный профиль (снижение уровней общего холестерина и ЛПоНП (липопротеинов очень низкой плотности)), но не оказал влияния на прогрессию некальцифицированных коронарных атеросклеротических бляшек [27][28]. Суммарно эффект различных противовоспалительных препаратов на липидный профиль пациентов можно оценить как нейтральный, что, по всей вероятности, может объясняться отсутствием непосредственного влияния на липидный метаболизм. Все противовоспалительные воздействия этих препаратов осуществляются путем либо подавления действия цитокинов на целевые клетки, либо влияния на внутриклеточные воспалительные сигнальные каскады.

В свою очередь, возникает вопрос — как липидснижающая терапия влияет на уровень хронического воспаления и инсулиновую чувствительность? Наиболее широко используемая группа препаратов в липидснижающей терапии — статины, ингибиторы ГмГ-КoA-редуктазы (3-гидрокси-3-метилглютарил-кофермент-А-редуктаза), вовлеченной в синтез холестерина. Вопросу о влиянии статинов на воспалительные маркеры у пациентов с ожирением и сердечно-сосудистыми заболеваниями посвящены многие метаанализы, все они сходятся во мнении о позитивном действии статинов на уровень воспалительных маркеров (снижение уровня С-реактивного белка и т.д.) [29]. Другая существенная группа липидснижающих препаратов — ингибиторы PCSK9 (proprotein convertase subtilisin/kexin type 9), протеазы, деградирующей рецептор ЛПНП, что приводит к увеличению концентрации ЛПНП в кровотоке. К данным препаратам относятся прежде всего эволокумаб и алирокумаб. Ингибиторы PCSK9 не оказывают значимого эффекта на уровень воспалительных маркеров [30, 31]. Эзетимиб — блокатор абсорбции холестерина из желудочно-кишечного тракта — существенно не изменяет уровень С-реактивного белка [32], в то время как бемпедоевая кислота — ингибитор цитратлиазы, фермента, принимающего участие в синтезе холестерина, способна достоверно снижать его уровень в крови [33]. Более того, по данным исследования CLEAR Serenity, частота развития СД на фоне терапии бемпедоевой кислотой была в 2 раза меньше, чем на фоне плацебо, что делает бемпедоевую кислоту предпочтительной опцией для пациентов с высоким уровнем липидов и СД2 [34].

Таким образом, только некоторые липидснижающие препараты, блокирующие синтез холестерина, являющегося медиатором воспаления, обладают противовоспалительным действием. Эффекты липидснижающей терапии на уровень гликемии и вероятность развития СД2 также неоднозначны. Применение статинов и ингибиторов PCSK9 уверенно связывается с повышенным риском гипергликемии и развития СД2 во многих исследованиях [35][36]. Терапия с участием эзетимиба и бемпедоевой кислоты сопряжена с отсутствием значимых эффектов на уровень гликемии и не увеличивает риск развития гипергликемии и СД2 [37][38]. Резюмируя, среди липидснижающих препаратов статины и бемпедоевая кислота оказывают существенные эффекты на уровень системного воспаления, однако лишь бемпедоевая кислота при этом не оказывает существенного влияния на показатели углеводного метаболизма. Возможно, бемпедоевая кислота или комбинация низких доз статинов и бемпедоевой кислоты может быть рассмотрена как предпочтительная опция для контроля липидного профиля в сочетании с сахароснижающей терапией для пациентов с СД2.

МИШЕНЬ ПРОТИВОВОСПАЛИТЕЛЬНОЙ ТЕРАПИИ — ВНУТРИКЛЕТОЧНЫЕ СИГНАЛЬНЫЕ КАСКАДЫ

Как обсуждалось выше, альтернативный путь воздействия на воспалительный процесс при СД2 — регуляция активности классических IKK- и JNK-зависимых воспалительных сигнальных каскадов, которые вовлечены в процессы развития осложнений, ассоциированных с ожирением, во всех инсулинозависимых тканях. Коррекция активности IKK-зависимого сигнального каскада осуществляется с помощью салициловой кислоты, или аспирина, способного эффективно снижать активность IKK/NF-kB (IκB kinase/nuclear factor κB) сигнального каскада. III фаза клинических испытаний салицилата применительно к СД2 продемонстрировала снижение уровней глюкозы крови натощак, С-реактивного белка и повышение концентрации высокомолекулярного адипонектина в крови [39][40]. Тем не менее в ходе испытаний были выявлены некоторые возможные побочные эффекты, среди которых гипогликемические эпизоды, повышенная экскреция альбумина, повышение уровня ЛПНП [3]. Однако стоит отметить профилактическое действие салицилата касательно атеросклероза коронарных артерий у пациентов с дислипидемией [41]. На данный момент побочные реакции требуют дополнительных исследований для определения их частоты и клинической значимости, однако дешевизна, общемировая доступность и эффекты на биохимические показатели пациентов с СД2 делают аспирин чрезвычайно перспективным препаратом для использования в терапии СД2. Однако, поскольку салицилат давно не запатентован, ни один промышленный партнер не продвигает дальнейшую разработку и маркетинг этого классического и многообещающего противовоспалительного средства при СД2 [3].

Альтернативным IKK/NF-kB-зависимому сигнальному каскаду является JNK/AP-1(c-Jun N-terminal kinase/activator protein-1)-зависимый воспалительный сигнальный каскад, который также вовлечен в развитие инсулинорезистентности на фоне воспаления. Ингибирование JNK показывает прекрасные результаты в коррекции инсулинорезистентности в экспериментальных условиях, начиная с работ 1990-х годов [42][43]. Тем не менее исследования в данном направлении находятся, в самом лучшем случае, на стадии I фазы клинических испытаний, так как в настоящее время только разрабатываются селективные ингибиторы JNK, возможные к клиническому применению. В 2022 г. позитивные результаты продемонстрировал селективный ингибитор JNK СС-90001 в клинических испытаниях I фазы у пациентов с фиброзом легких, что оставляет надежду на дальнейшую перспективу использования этого препарата применительно к пациентам с СД2 [44].

НОВЫЕ НАПРАВЛЕНИЯ В ИММУНОРЕГУЛЯЦИИ И ПРОТИВОВОСПАЛИТЕЛЬНОЙ ТЕРАПИИ САХАРНОГО ДИАБЕТА 2 ТИПА

Вышеописанные направления противовоспалительной терапии при СД2 содержали результаты клинических исследований. Однако фундаментальные исследования последних лет способны дать пул новых подходов и разработок для расширения инструментария противовоспалительной терапии инсулиновой резистентности и СД2.

Наиболее широкий инструментарий подготовлен в плане возможной цитокиновой терапии. Развитием ИЛ-1β-таргетированной терапии является использование химических ингибиторов NLRP3 инфламмасомы, которая опосредует процессинг ИЛ-1β и ИЛ-18 в активные формы, в этом случае ожидается, что блокирование данных ИЛ одновременно может дать больший эффект, нежели блокировка только ИЛ-1β [45].

Большинство используемых сейчас стратегий цитокиновой терапии СД2 связано с попыткой ингибировать воспалительный сигналинг, блокируя рецепторы воспалительных цитокинов или связывая циркулирующие цитокины антителами. Другой подход — использование противовоспалительных и инсулинсенситизирующих цитокинов. Одним из первых цитокинов такого плана стал ИЛ-4 — противовоспалительный цитокин, способствующий активации противовоспалительного STAT6-зависимого сигналинга (STAT6 — signal transducer and activator of transcription 6), секреции противовоспалительных цитокинов и других эффектов. Была показана важная роль ИЛ-4 в развитии термогенного жира, а также стимуляции захвата глюкозы адипоцитами [46][47]. Более того, ИЛ-4 при действии на адипоциты способен стимулировать секрецию GDF15 (growth differentiation factor 15), что снижает воспаление и усиливает инсулиновую чувствительность жировой ткани [48]. Одна из существенных проблем ИЛ-4 в настоящее время заключается в большом количестве побочных эффектов при использовании его в системном варианте, однако ведется активная работа по разработке способов таргетной доставки ИЛ-4 как с помощью генной терапии, так и с помощью частиц с контролируемым высвобождением [49]. Другим подобным цитокином является ИЛ-37: концентрация ИЛ-37 негативно коррелирует с уровнями индекса массы тела, инсулина и HOMA-IR индексом. Другие исследования показали увеличение концентрации ИЛ-37 у пациентов с морбидным ожирением спустя 6 мес после бариатрической операции [50]. В животной модели метаболического синдрома было показано, что экспрессия гена ИЛ-37 человека существенно улучшает все метаболические показатели животных [51]. Таким образом, ИЛ-37 также является перспективным цитокином для будущего развития терапии воспаления и СД2. Помимо классических иммунных цитокинов, выявляют другие факторы роста, адипокины и миокины, которые способны потенциально усиливать инсулиновую чувствительность, в том числе на системном уровне. Один из примеров таких цитокинов — FGF21 (fibroblast growth factor 21), который контролирует инсулиновую чувствительность на системном уровне [52]. Более того, FGF21 опосредует восстановление инсулиновой чувствительности после бариатрической операции [53]. FGF21 имеет существенный антивоспалительный эффект, который в условиях высокожировой диеты позволяет преодолевать развитие когнитивных осложнений ожирения [54], что делает FGF21 и стратегию использования экзогенных миокинов/адипокинов перспективной для терапии СД2.

Другим продолжением уже имеющихся подходов к терапии является конструирование комбинированных химерных цитокинов для улучшения инсулиновой чувствительности. Как было отмечено выше, ИЛ-6 в определенных условиях способен проявлять себя как инсулинсенситизирующий цитокин. Для этого рецепторсвязывающий фрагмент ИЛ-6 был вырезан из данного цитокина и присоединен к домену цилиарного нейротрофического фактора, который снижает уровень воспаления и улучшает инсулиновую чувствительность. В результате был образован химерный лиганд IC7Fc, который улучшает параметры инсулиновой чувствительности в животной модели и может быть следующим поколением цитокиновых препаратов для лечения СД2 [55][56].

Наиболее далекое от трансляции на данный момент направление — модификация резидентных иммунных клеток для коррекции воспаления и инсулиновой резистентности. Наиболее элегантным решением может быть управление поляризацией макрофагов — конечных эффекторов иммунного ответа, которые способны регулировать уровень секреции инсулина и инсулиновую чувствительность [57]. Поляризацией макрофагов можно управлять с помощью контроля диеты, так как противовоспалительные макрофаги обладают усиленным оксидативным метаболизмом [58]. Кроме того, известен ингибитор тирозинкиназ иматиниб, который может управлять поляризацией макрофагов и улучшать системный метаболизм [59]. Также возможен подход с участием клеточной терапии — известно, что мезенхимные стромальные клетки жировой ткани здоровых людей или животных могут управлять поляризацией макрофагов жировой ткани в противовоспалительный М2-фенотип, что способствует разрешению хронического воспаления и сенситизации тканей к инсулину [60]. Таким образом, основные направления будущей иммуномодулирующей терапии СД2 связаны с развитием инсулинсенситизирующих и химерных цитокиновых подходов, а также генной и клеточной терапии.

Кроме того, стоит отметить, что некоторые применяющиеся в клинической практике препараты для терапии СД2, несмотря на наличие канонического механизма действия, обладают противовоспалительными эффектами. Так, тиазолидиндионы — активаторы транскрипционного фактора PPAR-γ, стимулирующие адипогенную дифференцировку, захват жирных кислот и глюкозы клетками, обладают противовоспалительными эффектами в популяции пациентов с СД2 [61]. Другим таким классом препаратов являются ингибиторы SGLT2 (sodium glucose transporter type 2), обнаружено противовоспалительное действие данного класса препаратов через регуляцию окислительного статуса лейкоцитов, однако механизм противовоспалительного действия ингибиторов SGLT2 нуждается в уточнении, так как пока характер данных достаточно гетерогенный [62]. Таким образом, стоит отметить, что данные препараты в составе комплексной терапии могут способствовать снижению уровню воспаления, улучшению гликемического контроля, а также профилактике сердечно-сосудистых осложнений.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Анализируя вышесказанное, результаты представленных клинических исследований (данные по всем обсуждаемым в данном обзоре клиническим исследованиям представлены в таблице) говорят о том, что потенциально противовоспалительная и иммунорегулирующая терапия может давать существенный эффект при СД2 и использоваться как компонент комбинированной терапии, особенно с учетом роли воспалительной компоненты в патогенезе осложнений СД2 и ожирения, прежде всего со стороны сердечно-сосудистой системы.

Тем не менее стоит отметить недостаточность современных мировых клинических исследований по вопросу противовоспалительной терапии СД2. Во-первых, по данным clinicaltrials.gov, среди противовоспалительных препаратов в условиях именно СД2 наиболее изученной является анакинра — 9 клинических исследований (8 — Европа, 1 — Канада), затем салицилат — 4 клинических исследования (все — США), канакинумаб — 5 клинических исследований (4 — Северная Америка, 1 — Швейцария), колхицин — 3 клинических исследования (Китай, Египет, Япония), блокаторы ФНОα — 2 клинических исследования (Италия, Дания). В сумме на мировом уровне количество исследований относительно небольшое. К сожалению, в РФ исследований противовоспалительных препаратов применительно к СД2 не проводилось и не проводится, что лишает отечественных ученых перспективного инструмента в арсенале подходов к коррекции СД2 и сопутствующих патологий. Во-вторых, существенная часть данных по эффективности противовоспалительной терапии применительно к СД2 получена из других исследований на фоне сердечно-сосудистых или аутоиммунных заболеваний (CANTOS, LoDoCo2, COLCOT и т.д.). Все это свидетельствует в пользу того, что необходима инициация дополнительных клинических исследований применительно к СД2, особенно для противовоспалительных препаратов, показавших высокий профиль безопасности и потенциал кардиопротективного действия (салицилат, канакинумаб, колхицин), в том числе в РФ. Развитие технологий и появление новых подходов к противовоспалительной терапии инсулиновой резистентности и СД2 позволят существенно расширить выбор препаратов и подходов. Более того, новые варианты противовоспалительных антидиабетических препаратов нередко обладают не только инсулинсенситизирующим, сахароснижающим и кардиопротективным действиями, но и защищают от развития нефропатии и нейропатии, что видно на примере FGF21. В связи с этим изучение новых противовоспалительных подходов к коррекции инсулинорезистентности и СД2 являются актуальной научной задачей, а результаты этих исследований имеют потенциал трансляции в клиническую практику.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Источники финансирования: Работа выполнена при финансовой поддержке проекта РФФИ №20-015-00100.

Конфликт интересов: Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов, связанных с содержанием настоящей статьи.

Участие авторов: Стафеев Ю.С. — написание, редактирование и финальное утверждение рукописи; Юдаева А.Д. — написание, редактирование рукописи; Мичурина С.С. — написание, редактирование и финальное утверждение рукописи; Меньшиков М.Ю. — редактирование и финальное утверждение рукописи; Шестакова М.В. — редактирование и финальное утверждение рукописи; Парфёнова Е.В. — редактирование и финальное утверждение рукописи. Все авторы одобрили финальную версию статьи перед публикацией, выразили согласие нести ответственность за все аспекты работы, подразумевающую надлежащее изучение и решение вопросов, связанных с точностью или добросовестностью любой части работы.