Депрессия, когнитивная дисфункция и другие факторы, ассоциированные с 5-летней общей смертностью при сахарном диабете 2 типа: пилотное проспективное наблюдательное исследование

ОБОСНОВАНИЕ

Поиск путей снижения смертности, связанной с сахарным диабетом (СД), остается важной научной и практической задачей. Общепризнано, что ведущей причиной смертности больных СД как 1 типа, так и 2 типа (СД2) остаются сердечно-сосудистые (СС) заболевания и осложнения [1]. Именно на профилактику и лечение СС-осложнений СД и ассоциированных СС-заболеваний, включая выбор сахароснижающих препаратов с кардио­протективными свойствами, сделан один из акцентов в профессиональных рекомендациях по СД [2]. Однако не вызывает сомнения, что СС-заболеваниями список предикторов общей смертности больных СД не ограничивается.

Количество фундаментальных и клинических исследований, направленных на поиск разнообразных биологических предикторов смертности при СД2, столь велико, что не поддается цитированию. Гораздо меньше работ посвящено изучению и анализу психологических предикторов смертности больных СД2, включая психические расстройства. Из последних к наиболее распространенным при СД2 относятся депрессия и когнитивная дисфункция различной степени выраженности, включая деменцию. Текущая депрессия при СД2 выявляется чаще, чем в популяции (15–20% больных), а ее пожизненная вероятность достигает 30–40% [3][4]. Депрессия сопровождается ухудшением комплаентности больных СД, худшим контролем гликемии и других факторов риска, вытекающим из этого повышением риска микро- и макроангиопатий и более высокой смертностью [5–7], хотя эта точка зрения разделяется не всеми [8]; подробно эти данные были рассмотрены нами ранее [9]. Что касается когнитивных расстройств, то они увеличивают общую смертность в популяции [10][11], однако работы по влиянию когнитивных нарушений на общую смертность больных СД единичны [12][13] и большинство из них не являются проспективными. Анализ обширной литературы по генетическим, метаболическим, воспалительным, стрессовым и иным механизмам тесной патофизиологической и клинической ассоциации между СД2, депрессией и когнитивными нарушениями находится вне предмета настоящей публикации.

Возвращаясь к возможным предикторам общей смертности больных СД2, подчеркнем, что даже среди самых крупных проспективных исследований [14][15] нам не удалось найти таких, где в одной выборке одновременно рассматривалось бы независимое влияние на смертность совокупности биологических (клинико-лабораторных), демографических, социально-экономических и психологических факторов, включая депрессию и когнитивную дисфункцию. Кроме того, влияние психических расстройств на смертность как в популяции в целом, так и при СД может существенно зависеть от географических и этнических различий, разных принципов организации медицинской помощи, качества лечения различных факторов риска и психических расстройств в той или иной стране [16–19]. В Российской Федерации проспективные исследования прогностического влияния депрессии и когнитивных нарушений на общую смертность больных СД2, тем более в сопоставлении с влиянием максимального количества других биологических и иных факторов, не проводились, что делает актуальным изучение этого вопроса.

ЦЕЛЬ

Определить роль депрессии и когнитивной дисфункции как возможных предикторов 5-летней общей смертности и сопоставить их вклад с влиянием известных биологических факторов риска общей смертности в российской выборке больных СД2.

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ

Место и время проведения исследования

Участников исследования набирали среди пациентов, госпитализированных в отделение терапевтической эндокринологии ГБУЗ МО «МОНИКИ им. М.Ф. Владимирского» в период с июня 2012 г. по январь 2013 г. В дальнейшем пациенты оставались под амбулаторным наблюдением по месту жительства, оценку витального статуса проводили через 5 лет.

Изучаемая популяция

Критериями включения в исследование служили установленный диагноз СД2, возраст ≥40 лет, подписанное информированное согласие на участие в исследовании. Критериями исключения были ожидаемая продолжительность жизни менее 1 года (обусловленная сопутствующими тяжелыми заболеваниями или осложнениями СД, включая терминальную стадию почечной недостаточности, метастатические стадии онкологических заболеваний и т.д.), беременность и кормление грудью; значительное снижение остроты зрения, препятствующее работе с диагностическими тестами. В соответствии с этими критериями в исследование вошли 178 ­последовательно набранных больных СД2.

Дизайн исследования

Это было наблюдательное динамическое проспективное исследование в одной когорте больных в условиях реальной клинической практики.

Главной конечной точкой исследования считался летальный исход по любой причине. Для оценки главной конечной точки через 5 лет после первоначального обследования пациентов в ходе телефонного или почтового контакта оценивали витальный статус пациента (жив или умер). Если с пациентом или его родственниками не удавалось связаться после 3 попыток, такой пациент считался утерянным из-под наблюдения, а его витальный статус расценивался как неизвестный.

Медицинское вмешательство

После выписки из эндокринологического отделения пациенты лечились в поликлиниках по месту жительства. Специальное терапевтическое вмешательство, которое каким-либо образом отличалось от ведения пациента в повседневной амбулаторной практике, в исследовании не проводилось.

Методы

Все больные прошли стандартное клиническое, лабораторное и инструментальное обследование (включая консультации специалистов) в соответствии со стандартами оказания помощи больным СД. Уровень гликированного гемоглобина (НbА1с) определялся на аутоанализаторе DiaSTAT (Bio-RAD Laboratories, США; норма 4–6,3%); уровни холестерина, триглицеридов, креатинина в сыворотке — на анализаторе Hitachi 912 (Hitachi, Япония).

Все пациенты прошли следующие диагностические психологические тесты.

1. Для выявления и количественной оценки депрессивной симптоматики — валидизированные на русском языке шкала CESD [20] и шкала депрессии Гамильтона (HAM-D) [21][22]. HAM-D заполняется исследователем, каждый пункт оценивается от 0 до 4 баллов, рассчитывается суммарный балл теста. 0–7 баллов по шкале Гамильтона означают отсутствие депрессии, 8 баллов и выше — наличие депрессии, выраженность которой пропорциональна увеличению балла.
2. Для выявления и количественной оценки когнитивной дисфункции — шкала Рощиной [23]. Она предназначена для оценки операциональных и регуляторных компонентов психической деятельности и включает оценку всех компонентов праксиса, гнозиса, оптико-пространственной деятельности, импрессивной и экспрессивной речи, различных сторон мнестической деятельности, интеллектуальных операций. Все предлагаемые пробы оцениваются количественно от 0 до 4 баллов и суммируются. Отсутствие когнитивной дисфункции констатируется при сумме баллов ≤11, наличие мягких когнитивных нарушений — при сумме баллов от 12 до 21 и наличие деменции — при сумме баллов ≥22. Кроме того, для оценки когнитивных функций использовалась шкала MMSE (Mini-Mental State Examination, мини-шкала для оценки психического статуса) [24][25].
3. Для выявления клинических признаков ишемии головного мозга — шкала Хачински [24].
4. Для оценки интеллекта — тест интеллекта Векслера, валидизированный на русском языке [26].
5. Для оценки диабетзависимого качества жизни — опросник Ru-ADDQoL (Audit of Diabetes-Dependent Quality of Life), валидизированный на русском языке [27].

Кроме того, в рамках исследования собирали подробную информацию о проводимой терапии как по поводу СД (включая группы сахароснижающих препаратов, частоту самоконтроля), так и по поводу значимых сопутствующих заболеваний, социально-экономических характеристиках пациентов (уровне образования, доходе, месячных затратах на СД, профессиональной занятости, виде профессиональной деятельности, инвалидизации, семейном положении).

Статистический анализ

В связи с пилотным характером исследования размер выборки не рассчитывался, формальная статистическая гипотеза не тестировалась. Нормальность распределения оценивали визуально и с помощью теста Шапиро–Уилка. Исходные количественные данные обрабатывались методами описательной статистики с расчетом среднего, стандартного отклонения (при нормальном типе распределения), медианы и 1-го и 3-го квартилей (при других типах распределения), минимального и максимального значения. Качественные данные представлены в виде абсолютных частот и процентов. В ходе однофакторного анализа при сравнении групп живых и умерших пациентов данные с нормальным типом распределения анализировали параметрическими тестами (t-тест Стьюдента для независимых выборок), остальные данные анализировали с помощью непараметрических методов (тест Манна–Уитни). За уровень статистической значимости в однофакторном анализе была принята α=5% (p<0,05).

Для выявления предикторов 5-летней общей смертности из числа зарегистрированных исходных ­характеристик больных была использована множественная логистическая регрессия с исходом (жив — умер) как зависимой переменной и с соответствующими проверочными процедурами. Вначале в многомерной модели проверяли факторы, показавшие свою значимость в однофакторном анализе. Затем в модель вводили факторы, которые не были значимы в проведенном однофакторном анализе, но показали свою значимость в других исследованиях или были предположительно значимы; наконец, модель пошагово «очищали» от показателей выше порога α=10%, так как это допустимый порог статистической значимости для поискового многомерного анализа (р<0,1) [28]. Все факторы в многофакторной модели проверены на возможную нелинейность связи с зависимой переменной. Результаты множественного регрессионного анализа представлены в виде отношений шансов (ОШ) с95% доверительными интервалами, значений Р, а также графически. Статистическая обработка проводилась с использованием программы Stata, версия 15.0.

Этическая экспертиза

Данное исследование является фрагментом диссертационной работы М.Н. Володиной на тему «Клинические особенности течения сахарного диабета 2 типа у больных с сочетанными нарушениями эмоциональной и когнитивных сфер». Протокол исследования утвержден Независимым комитетом по этике ГУ «МОНИКИ им. М.Ф. Владимирского» 14 июня 2012 г. (протокол № 6). Все пациенты подписали информированное согласие на участие в исследовании.

РЕЗУЛЬТАТЫ

Главная конечная точка

Через 5 лет была получена информация о витальном статусе 165/178 (92,7%) пациентов, по остальным 13 информация отсутствовала; таким образом, выбывание из исследования составило всего 7,3%. В дальнейшем 178 исходно обследованных пациентов будут обозначаться как группа всех включенных больных (группа ВВБ¹), а 165 пациентов с установленным исходом — как группа, завершившая исследование по протоколу² (группа ПП).

При опросе через 5 лет в группе ПП 150 (84%) больных были живы, 15 (8,4%) умерли.

Однофакторный анализ исходных характеристик пациентов, потенциально ассоциированных с пятилетней общей смертностью

Для поиска возможных факторов, ассоциированных с 5-летней выживаемостью, вначале был проведен однофакторный анализ, т.е. сравнение групп выживших и умерших по 175 демографическим, социально-экономическим, клиническим, лабораторным и психологическим показателям, которые теоретически могли повлиять на исход. Этот анализ проведен в группе ПП.

В табл. 1 представлены результаты сравнения наиболее важных из этих факторов. Из нее видно, что в сравнении с выжившими пациентами умершие исходно были значимо старше, имели более низкий ИМТ, окружность талии и показатели почечной функции, чаще страдали ХСН и имели более выраженную когнитивную дисфункцию по обеим шкалам (MMSE и Рощиной). Такие факторы, как пол, длительность СД, наличие тяжелых гипогликемий в анамнезе, уровень HbA_1c, АД, расчетная скорость клубочковой фильтрации (рСКФ), наличие диабетических микроангиопатий, макроангиопатий, диабетзависимое качество жизни, депрессия и церебральная ишемия, не были ассоциированы с разницей в выживаемости.

Однофакторный анализ не выявил статистически значимых различий между группой живых и умерших за 5 лет пациентов по следующим исходным характеристикам: семейное положение, уровень образования, трудовая занятость, профессиональная группа, среднемесячный доход, среднемесячные затраты на СД, вид сахароснижающей терапии, длительность инсулинотерапии (для пациентов на инсулине), частота самоконтроля гликемии, диабетический кетоацидоз в анамнезе, сопутствующие заболевания печени, легких (учитывались бронхиальная астма и хроническая обструктивная болезнь легких), количество одновременно принимаемых лекарственных препаратов, частота сердечных сокращений, уровни триглицеридов и общего холестерина, а также баллы теста интеллекта Векслера и диабетзависимого качества жизни (данные в табл. 1 не приводятся).

Многофакторный анализ (логистическая регрессия) исходных характеристик пациентов, независимо ассоциированных с 5-летней общей смертностью

Необходимость многофакторного анализа диктуется тем, что многочисленные демографические, клинические, лабораторные и психологические факторы могут быть не только разными у выживших и умерших пациентов, но и связаны между собой. Иными словами, найденные при однофакторном анализе различия между какими-либо параметрами (см. табл. 1) могут быть обусловлены не этими параметрами, а другими, с которыми связан каждый из сравниваемых показателей. Регрессионный анализ позволяет идентифицировать значимые факторы, независимо друг от друга ассоциированные с главной конечной точкой.

Результаты многофакторного анализа в группе ПП приводятся в табл. 2, из которой видно, что с исходом «смерть по любой причине» были независимо ассоциированы (в порядке убывания) следующие исходные характеристики больных: мужской пол, возраст, взаимодействие возраста и ИМТ, ХСН (с учетом функционального класса), балл депрессии по шкале Гамильтона и балл когнитивной дисфункции по шкале Рощиной.

Учитывая сложность интерпретации цифровых коэффициентов взаимодействующих переменных в логистической регрессионной модели, ее результаты можно более информативно отразить на графиках предсказанных моделью вероятностей наступления события летального исхода в зависимости от выявленных значимых исходных характеристик пациентов (рис. 1–4).

В нашей выборке больных СД2 риск смерти закономерно повышался после 65 лет (рис. 1). В самом младшем возрасте (на момент включения — 37 лет) 5-летняя вероятность умереть составила 1,9%, в самом старшем (82 года на момент включения) — 40,9%.

Мужской пол как независимый предиктор смертности (табл. 2) вполне ожидаем, так как продолжительность жизни мужчин в Российской Федерации, в том числе мужчин с СД2, меньше, чем женщин [1]. У мужчин прогнозируемая вероятность смерти в следующие 5 лет составила 18,4%, у женщин — всего 2,9%, т.е. была в 6 раз ниже (на рисунке не представлено).

Вероятность смерти нарастала с увеличением степени тяжести (функционального класса, ФК) ХСН (рис. 2). У пациентов с СД2, исходно не имевших ХСН, она составила 6,0%, у пациентов, исходно страдавших ХСН I ФК по NYHA, — 10,0%, II ФК — 15,7%, III ФК — 22,6% и IV ФК — 30,7%.

Интересная закономерность была выявлена при анализе влияния ИМТ на 5-летнюю смертность (рис. 3). Как видно из графика, в возрастной группе от 35 и примерно до 55 лет ИМТ не был ассоциирован с вероятностью смерти, однако в старших возрастных группах (более 55 лет) вероятность наступления конечной точки «смерть» была значимо меньше при более высоких исходных значениях ИМТ. При разработке вероятностной модели мы протестировали взаимодействие между возрастом иИМТ в плане влияния на конечную точку «смерть». Модель, учитывающая эффект взаимодействия возраста и ИМТ, имела больший псевдокоэффициент детерминации R (0,54 в сравнении с 0,5, тест отношения правдоподобия 0,049) (табл. 2), чем модель, включающая возраст и ИМТ по отдельности, но не учитывающая их взаимодействие. Введение в модель взаимодействия ИМТ и возраста существенно не повлияло на коэффициенты и уровни статистической значимости по остальным факторам, независимо ассоциированным с исходом «смерть». Иными словами, по-видимому, имеет место условно «протективный» эффект высокого ИМТ в отношении вероятности смерти, который начинает манифестировать с годами, что будет обсуждено далее.

Балл депрессии по шкале Гамильтона был независимо ассоциирован с исходом «смерть» (табл. 2, рис. 4). Прогнозируемая вероятность смерти в течение следующих 5 лет для наименьшего и наивысшего баллов депрессии составила 2,1 и 25,6% соответственно.

Балл когнитивной дисфункции по шкале Рощиной также оказался значимым независимым предиктором 5-летней общей смертности (табл. 2, рис. 5). Наивысший балл когнитивной дисфункции был ассоциирован с 33% прогнозируемой вероятностью смерти в следующие 5 лет, наименьший — с 1,2%.

Остальные показатели, которые были значимыми предикторами общей смертности в других исследованиях [14][18] или являются предположительно значимыми (длительность СД, уровни HbA_1c, липидов, инсулинотерапия, тяжелая гипогликемия или кетоацидоз в анамнезе, хронические осложнения СД, артериальная гипертензия, диабетические микроангиопатии, ИБС, цереброваскулярные болезни, балл ишемии головного мозга, хроническая болезнь почек (ХБП), диабетзависимое качество жизни и др., терапия препаратами различных фармакологических классов, частота самоконтроля, уровень образования и дохода, профессиональная занятость, семейное положение) не продемонстрировали значимой независимой ассоциации с 5-летней общей смертностью больных СД2 в нашей выборке.

Дополнительные виды анализа

Учитывая малое количество исходов (смерть — 15 случаев), результаты логистической регрессии были проверены с применением метода Firth [29] в модификации Heinze and Schemper [30], при этом были получены результаты, практически совпадающие с первой моделью.

Как уже отмечалось, группа ПП в нашем исследовании была меньше исходной группы ВВБ (13 пациентов были утеряны из-под наблюдения). С учетом этого, мы выполнили многофакторный регрессионный анализ по «наихудшему сценарию», в который эти 13 пациентов были введены как умершие (так называемый «анализ чувствительности»). При этом в качестве значимых предикторов 5-летней общей смертности были получены абсолютно те же факторы, что и в первой модели: мужской пол, возраст, функциональный класс ХСН, ИМТ, балл депрессии и балл когнитивной дисфункции. Идентичные результаты обеих моделей (как с исключением утерянных пациентов [группа ПП], так и с анализом утерянных как умерших [группа ВВБ, наихудший сценарий]) с высокой вероятностью позволяют предполагать, что утерянные из-под наблюдения больные в действительности умерли.

ОБСУЖДЕНИЕ

Данное исследование проведено в выборке больных СД2, госпитализированных в отделение третичного уровня эндокринологической помощи. В этом смысле группа пациентов была репрезентативной для стационарных пациентов, т.е. более тяжелых и/или проблемных, чем амбулаторные. Однако достаточная демографическая, клиническая, социальная и психологическая гетерогенность исследуемой выборки, а также ее мультиморбидность не только делали ее типичной для госпитализированных больных СД2, но и позволяли получить необходимое для анализа количество событий, относящихся к главной конечной точке (смерти), за планировавшийся пятилетний период наблюдения. Выполнение исследования на амбулаторной выборке пациентов потребовало бы намного более длительного наблюдения для набора достаточного числа исходов или существенного увеличения размера выборки.

Это исследование является первым в России проспективным исследованием влияния самых разных характеристик больных СД2 на пятилетнюю общую смертность и существенно отличается от всех опубликованных зарубежных аналогов кардинально бóльшим количеством одновременно изученных демографических, социально-экономических, клинических, лабораторных и психологических показателей, которые потенциально могли повлиять на исход (в общей сложности более 170 параметров).

Простое сравнение групп выживших и умерших пациентов (однофакторный анализ) показало, что умершие за 5 лет пациенты были исходно старше, чаще страдали ХСН, имели меньшие ИМТ и окружность талии, сниженную рСКФ и худшие показатели по шкалам когнитивных функций (MMSE и шкале Рощиной). Хорошо известно, что при проведении многофакторного анализа некоторые зависимости, выявленные в однофакторном анализе, могут исчезнуть, т.е. потерять значимость в контексте множества взаимодействующих факторов, но могут обнаруживаться новые ассоциации, которые при однофакторном анализе были «замаскированы». В сравнении с однофакторным, многофакторный логистический регрессионный анализ с поправкой на вмешивающиеся факторы и созависимости дал следующие результаты:

• подтвердил, что независимыми предикторами 5-летней общей смертности являются возраст, функциональный класс ХСН и степень когнитивной дисфункции по шкале Рощиной;
• выявил независимое отрицательное влияние мужского пола и балла депрессии по шкале Гамильтона и положительное влияние взаимодействия ИМТ с возрастом на пятилетнюю общую смертность;
• не подтвердил самостоятельное значение окружности талии (вероятно, из-за закономерной корреляции с ИМТ), рСКФ (видимо, из-за тесной корреляции с ХСН в рамках кардиоренального синдрома) и балла когнитивной дисфункции по шкале MMSE. Последнее может быть обусловлено меньшей чувствительностью шкалы MMSE к выявлению и количественной оценке когнитивной дисфункции, особенно ее начальных проявлений, в сравнении со шкалой Рощиной.

С нашей точки зрения, представляет интерес выявленное слабое, но значимое и независимое протективное влияние ИМТ в отношении общей смертности в старших возрастных группах. Уже известно, что масса тела, ассоциированная с максимальной выживаемостью, увеличивается с возрастом; более того, существует так называемый «парадокс ожирения» [31], то есть повышенный риск развития СС заболеваний, но сниженный риск СС смертности у лиц с ожирением. Интересно, что взаимодействие ИМТ и возраста оказалось значимым фактором в многомерной модели только при включении в нее ФК ХСН, а при его исключении из модели взаимодействие возраста и ИМТ полностью теряло статистическую значимость. Возможно, этот феномен следует рассматривать с учетом показанной в ряде метаанализов протективной роли более высокого ИМТ для выживаемости именно больных ХСН [32]. Ранее считалось, что этот протективный эффект присутствует только у пациентов сХСН без диабета [33], однако полученные нами данные впервые показали, что он возможен и у пациентов с СД2.

Обращает на себя внимание, что с 5-летней общей смертностью не был значимо ассоциирован ни один параметр, относящийся непосредственно к СД (длительность СД, исходный уровень HbA_1c, острые и хронические осложнения СД, вид сахароснижающей терапии, частота самоконтроля гликемии). В этом отношении наши данные перекликаются с результатами работы F. Mayyas и соавт. [18], которые на существенно большей группе больных СД2 также выявили такие предикторы смертности, как ХСН и возраст, но не нашли связи с уровнем HbA_1c и длительностью СД. Роль ХСН, возраста и мужского пола как предикторов общей смертности больных СД2 была показана и в других работах [14][34].

Мы не обнаружили независимой связи 5-летней общей смертности с параметрами, которые влияли на нее в исследованиях других авторов, в первую очередь с различными атеросклеротическими СС-заболеваниями и дислипидемией, рСКФ/другими показателями почечной функции/ХБП, социально-экономическим статусом пациентов, в частности низким или средним уровнем доходов и низким уровнем образования [17][19][34–37]. Это может объясняться в первую очередь меньшим размером нашей когорты в сравнении с количеством пациентов в указанных многоцентровых исследованиях.

С другой стороны, данное исследование — первое проспективное исследование в мире, в котором, наряду с широким спектром клинико-лабораторных и социально-экономических факторов, одновременно оценивалось влияние показателей психоэмоционального и когнитивного функционирования на общую смертность. То, что депрессия и когнитивная дисфункция вошли в перечень независимых предикторов 5-летней общей смертности даже в относительно небольшой выборке, опередив СС-заболевания, ХБП, острые и хронические осложнения СД, указывает на их чрезвычайно важное клиническое значение для прогноза жизни больных СД2. Использованные нами дополнительные виды анализа подтвердили валидность полученных результатов.

Ограничения исследования

Основными ограничениями исследования являются небольшой размер выборки, пилотный одноцентровой характер исследования и отсутствие верификации модели на сторонней выборке (именно последний факт не позволяет назвать выявленные значимые факторы «предикторами»). В связи с относительно небольшой выборкой и с тем, что в задачи исследования не входил анализ времени до наступления события смерти, мы не использовали метод Каплана–Майера для анализа выживаемости. Малое количество исходов (n=15) не дает возможности проанализировать структуру причин смерти, но такая задача в исследовании и не ставилась. Среди участников исследования также практически не было пациентов с такими стадиями онкологических заболеваний, которые могли бы повлиять на 5-летний прогноз.

Направления дальнейших исследований

Полученные результаты желательно подтвердить на большем количестве пациентов, включая амбулаторных, в многоцентровом российском исследовании; не исключено, что это позволило бы расширить перечень факторов, значимо связанных с общей смертностью при СД2, а при подтверждении этих факторов на сторонней выборке уже с уверенностью назвать их именно «предикторами смертности».

Важно, что три из выявленных факторов, независимо ассоциированных со смертностью, — ХСН, депрессия и когнитивная дисфункция — являются модифицируемыми, хотя и в разной степени. Это ставит вопрос об их более активном раннем выявлении и лечении, а также о проведении исследований возможного влияния лечения депрессивных и когнитивных расстройств на прогноз жизни. Пока таких исследований, в том числе зарубежных, практически нет. Более того, диагностика соответствующих расстройств у больных СД в России находится на крайне недостаточном уровне, несмотря на существование доступных скрининговых шкальных методов диагностики [20], которые могут использоваться врачами любой специальности. Так, ни один из участников данного исследования, страдавших депрессией или когнитивной дисфункцией, ранее не имел установленного диагноза и не получал соответствующую терапию с доказанной эффективностью.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Это первое в России пилотное проспективное исследование, направленное на поиск факторов, значимо ассоциированных с общей смертностью больных СД2 в следующие 5 лет. Оно показало, что когнитивная дисфункция и депрессия обладают небольшим, но значимым отрицательным влиянием на 5-летнюю смертность. Как «предикторы» смерти в нашей выборке они оказались более значимы, чем контроль гликемии, любые осложнения СД и СС-заболевания, кроме ХСН. Влияние возраста на выживаемость самоочевидно, а более высокая вероятность смерти у больных СД мужчин соответствует более короткой продолжительности жизни мужчин в целом. Все остальные исходные клинико-лабораторные, демографические, психологические и социально-экономические характеристики не были значимо ассоциированы с 5-летней общей смертностью. Отсутствие независимой ассоциации между другой клинически значимой СС- и почечной патологией, с одной стороны, и общей смертностью — с другой может объясняться небольшим объемом выборки и малым числом исходов. Полученные результаты подчеркивают важность своевременной диагностики и лечения депрессии и когнитивной дисфункции при СД2.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Источники финансирования. Работа выполнена без привлечения дополнительных источников финансирования, стандартное обследование больных в рамках обязательного медицинского страхования проводилось во время их госпитализации в эндокринологическое отделение, а психологическое тестирование и оценка дальнейшего витального статуса — по инициативе авторов.

Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов, связанных с содержанием настоящей статьи.

Участие авторов. Старостина Е.Г. — концепция и дизайн исследования, анализ данных и интерпретация результатов, написание и редактирование текста, утверждение итоговой версии рукописи; Володина М.Н. — организация исследования, сбор и анализ данных, написание текста; Старостин И.В. — подготовка базы данных, статистический анализ и интерпретация результатов, редактирование текста. Все авторы одобрили финальную версию статьи перед публикацией, выразили согласие нести ответственность за все аспекты работы, подразумевающую надлежащее изучение и решение вопросов, связанных с точностью или добросовестностью любой части работы