Психоорганический синдром при сахарном диабете 1 типа: осложнение диабета или сопутствующая патология? Обзор литературы

Е. Г. Старостина; Т. С. Котова

doi:10.14341/DM13294

Психоорганический синдром при сахарном диабете 1 типа: осложнение диабета или сопутствующая патология? Обзор литературы

Е. Г. Старостина, Т. С. Котова

https://doi.org/10.14341/DM13294

Полный текст:

PDF (Rus) HTML XML

сгенерировать QR код

Содержание

Перейти к:

Аннотация

Психоорганический синдром (ПОС), также известный как энцефалопатия, характеризуется снижением когнитивных функций, недержанием эмоций (эмоциональной лабильностью) и астеническими симптомами. Он может развиваться вследствие целого ряда экзогенных и эндогенных факторов, и, несмотря на использование термина «диабетическая энцефалопатия», доказательства существования специфического диабетического генеза ПОС остаются ограниченными. В обзоре подробно рассмотрена история возникновения термина «ПОС» и его определение, компоненты ПОС и его возможные причины, «за» и «против» существования ПОС диабетического генеза. Обсуждены вероятность влияния дисгликемии на развитие ПОС и изменения в головном мозге у больных сахарным диабетом 1 типа (СД1) по данным нейровизуализации, а также их взаимосвязь друг с другом и с другими клиническими параметрами, в том числе с возрастом манифестации CД, длительностью заболевания, острыми осложнениями СД, диабетической ретинпатией как маркером длительного воздействия гипергликемии. У молодых взрослых с СД1 показатели когнитивных функций находятся в пределах возрастной нормы, а ассоциации с выраженностью гипергликемии или другими осложнениями диабета не воспроизводятся в крупных исследованиях. Анализ нейровизуализационных и патоморфологических данных также не дает убедительного подтверждения уникальных для СД1 изменений в структурах головного мозга. Таким образом, вопрос ПОС (энцефалопатии) при СД1 остается недостаточно изученным и противоречивым. Текущие данные не позволяют однозначно принять мнение о специфическом диабетическом характере ПОС при СД1. Необходимы дальнейшие исследования для определения вклада диабета и сопутствующих факторов в развитие ПОС, включая гистологические данные.

Ключевые слова

сахарный диабет 1 типа, психоорганический синдром, диабетическая энцефалопатия, когнитивные нарушения, болезнь мелких сосудов, магнитно-резонансная томография

Для цитирования:

Старостина Е.Г., Котова Т.С. Психоорганический синдром при сахарном диабете 1 типа: осложнение диабета или сопутствующая патология? Обзор литературы. Сахарный диабет. 2025;28(3):274-283. https://doi.org/10.14341/DM13294

For citation:

Starostina E.G., Kotova T.S. Psychoorganic syndrome in type 1 diabetes mellitus: a concomitant disease or a complication of diabetes? (Review). Diabetes mellitus. 2025;28(3):274-283. (In Russ.) https://doi.org/10.14341/DM13294

ВВЕДЕНИЕ

Раннее достижение и поддержание целевых значений гликемии и гликированного гемоглобина (HbA_1c) — основное условие профилактики и торможения прогрессирования диабетических микроангиопатий [1] для уменьшения инвалидизации, улучшения качества жизни и увеличения ее продолжительности. Непременным условием для достижения целей лечения сахарным диабетом 1 типа (СД1) является комплаентность, или осознанное выполнение пациентами рекомендаций врача и самостоятельная индивидуальная адаптация терапии [2]. Одной из групп факторов, препятствующих эффективности обучения и высокой комплаентности пациентов, могут быть сопутствующие нервно-психические заболевания, например, депрессивные и тревожные расстройства, психоорганический синдром (ПОС) (синоним — энцефалопатия [3]), которые влияют на эмоциональную и когнитивную сферы, а также поведение больных [2]. Депрессии и тревоге при сахарном диабете (СД) посвящено большое количество работ, а вот качественные исследования ПОС/энцефалопатии немногочисленны. Более того, в классификациях поражения нервной системы при СД диабетическое органическое поражение головного мозга (диабетическая энцефалопатия) отсутствует [4][5], при этом в повседневной клинической практике диагноз «диабетическая энцефалопатия» разными специалистами используется нередко.

Органическое поражение головного мозга в принципе может быть вызвано самыми разнообразными причинами (см. далее). При анализе литературы на тему ПОС, обусловленного именно СД/гипергликемией и/или специфическими осложнениями СД, представляется целесообразным ограничиться данными по молодым пациентам с СД1, так как в старшем возрасте и тем более при СД2 к поражению центральной нервной системы (ЦНС) могут приводить другие коморбидности, накопленные в течение жизни: артериальная гипертония (АГ), церебральный атеросклероз, хроническая болезнь почек, болезнь Альцгеймера, церебральная «болезнь мелких сосудов». Поэтому вычленить влияние собственно диабетических факторов будет крайне сложно. Поиск литературы провели в базах данных Pubmed, Medline, Google Scholar, Elibrary по указанным ключевым словам.

1. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПСИХООРГАНИЧЕСКОГО СИНДРОМА, ИСТОРИЯ ВОПРОСА, ЭПИДЕМИОЛОГИЯ ЭТИОЛОГИЯ

Современное отечественное определение ПОС гласит: «Психоорганический (органический, энцефалопатический) синдром — это состояние общей психической беспомощности со снижением памяти, сообразительности, ослаблением воли и аффективной устойчивости, снижением трудоспособности и иных возможностей адаптации. В легких случаях выявляются психопатоподобные состояния органического генеза, нерезко выраженные астенические расстройства, аффективная лабильность, ослабление инициативы. ПОС разной степени выраженности может быть резидуальным состоянием, а также расстройством, возникающим в течение прогредиентных [прогрессирующих — прим. авторов] заболеваний органического происхождения. Психопатологическая симптоматика в этих случаях нередко сочетается с признаками очагового поражения головного мозга» [3]. Эти очаговые неврологические признаки имеют разную степень выраженности — от минимальных до грубых — и отчасти зависят от этиологии ПОС. Ведущие отечественные авторы отождествляют ПОС с энцефалопатией [9][10]; мы разделяем эту точку зрения и в дальнейшем в данной публикации будем использовать эти термины как эквивалентные.

Термин «ПОС» впервые применил Э. Блёйлер в 1916 г. [8]. В дальнейшем была сформулирована диагностическая триада ПОС Вальтер-Бюэля [9]: снижение интеллекта, ухудшение памяти, недержание аффекта, т.е. широкий диапазон неспособности контролировать эмоции — от слабодушия (плаксивости и на негативные, и на позитивные события) до агрессии. Позднее отечественные авторы дополнительно включили в перечень симптомов ПОС психическую астению (снижение умственной работоспособности), вегетативные симптомы (головные боли, непереносимость жары и духоты, «укачивание» в транспорте) и метеочувствительность; считается, что метеопатический симптом (раздражительная слабость, гиперестезии при изменении атмосферного давления) коррелирует с тяжестью ПОС. Для клинически выраженного ПОС характерно ригидное, «вязкое», обстоятельное мышление, изобилующее избыточными подробностями, с трудностями в осмыслении, отделении главного от второстепенного, абстрагировании [3][10][11]. Подчеркнем, что каждый из компонентов ПОС неспецифичен и может по отдельности встречаться при других состояних, поэтому для постановки диагноза важно оценивать весь комплекс клинических признаков.

В отличие от отечественной классификации, в МКБ-10 единый симптомокомплекс ПОС был безосновательно расчленен на несколько рубрик: органическое расстройство личности, органическое эмоциональное лабильное расстройство и т.д., «что не может в полной мере отвечать реальным клиническим задачам» [11]. Наиболее близко к российскому пониманию ПОС в МКБ-10 стоит «органическое расстройство личности», критериями которого является наличие минимум двух из следующих типов нарушений [12]: 1) значительное необратимое изменение поведения, выражающееся преимущественно в сферах эмоций, влечений, потребностей, планирования и предвидения; 2) существенное снижение способности к целенаправленной деятельности, особенно требующей много времени или усилий; 3) эмоциональная лабильность, кратковременные приступы злобы и агрессии, эйфория, апатия; 4) стремление удовлетворять потребности и влечения без учета последствий и социальных ограничений; 5) когнитивные нарушения; 6) вязкость, обстоятельность в устной и письменной речи; 7) нарушение сексуального поведения (гипо- или гиперсексуальность или изменение полового предпочтения).

Репрезентативных данных по распространенности ПОС в популяции нет. В небольшом исследовании у работающих лиц, не наблюдающихся у психиатра, частота ПОС составила 15,2% [13]. У учащихся старших классов и профессионального училища, также никогда не обращавшихся к психиатру, ПОС был выявлен в 25,9% [14]. Среди больных преимущественно старшего возраста, госпитализированных с различными соматическими заболеваниями, частота ПОС достигает уже 34,4–35,5% [15][16], а у госпитализированных пациентов с психическими расстройствами — 20,9– 27,3% [10].

Термин «органический» означает, что психические симптомы могут объясняться самостоятельным верифицированным церебральным или системным заболеванием [17]. Отсюда следует, что «ПОС» — наднозологический термин, к его развитию может привести множество этиологических факторов: нейрохирургические операции, лучевая терапия и травмы головного мозга, сосудистые заболевания ЦНС (атеросклероз, васкулиты) и опухоли головного мозга, эпилепсия, нейроинфекции (ВИЧ-инфекция, нейросифилис, энцефалиты, тропические инфекционные и паразитарные заболевания) другие заболевания нервной системы (болезнь Вильсона-Коновалова, Паркинсона, Пика, хорея Гентингтона), экзогенные вредности (острые и хронические интоксикации, включая алкоголь и лекарства), а также такие системные заболевания, как терминальная почечная и печеночная недостаточность, системная красная волчанка и другие коллагенозы, гипотиреоз, тиреотоксикоз, гиперкортицизм и другие эндокринные и обменные заболевания, порфирия; дефицит витамина В12 [17][18]. Кроме того, органическое поражение головного мозга может быть вызвано внутриутробным воздействием вредных факторов со стороны матери (инфекции, алкоголь, курение, прием некоторых лекарств, сильный стресс, колебания АД и температуры тела, облучение, акушерские осложнения, вызывающие гипоксию плода) [19].

2. ПСИХООРГАНИЧЕСКИЙ СИНДРОМ ДИАБЕТИЧЕСКОЙ ЭТИОЛОГИИ: ЗА И ПРОТИВ

Как следует из перечня этиологических факторов ПОС в пп. 1, гипергликемия, СД и специфические осложнения СД, т.е. микроангиопатии, прямо не упоминаются в качестве причин органических психических расстройств в МКБ10 (атеросклероз и гипогликемия не специфичны для СД, так как встречаются не только при этом заболевании). Тем не менее в отечественной и зарубежной литературе действительно используется термин «диабетическая энцефалопатия» (т.е. эквивалент ПОС диабетического генеза), хотя многие исследователи подчеркивают недостаток доказательств его существования [20–22]. Этот термин впервые предложил De Jong в 1950 г., описав клинические симптомы и гистологические изменения всего у одного подростка с юношеским СД [23]. Но уже в 1958 г. Bodechtel и Erbslöh, обсуждая патологию со стороны ЦНС при диабетической коме, указали, что «специфической диабетической энцефалопатии не существует, нет даже характерных гистологических особенностей» [24]. В 1965 г. Reske-Nielsen и соавт. представили данные аутопсии 16 пациентов с длительностью СД1 16–34 года, при жизни имевших диабетическую ретинопатию (ДР) с исходом в слепоту, а также нефропатию с почечной недостаточностью, АГ и в большинстве случаев ишемическую болезнь сердца (ИБС); кроме того, некоторые перенесли острые нарушения мозгового кровообращения (ОНМК). Причинами смерти этих пациентов были уремия, ишемическая болезнь сердца, острое нарушение мозгового кровообращения и тромбоэмболия легочной артерии. Гистологическая картина ЦНС у них характеризовалась демиелинизацией черепно-мозговых нервов, утолщением и фиброзом мягкой и паутинной оболочек, диффузными дегенеративными изменениями, выраженными атеросклеротическими изменениями крупных, средних и мелких артерий с формированием липидных бляшек в интиме и медии и их кальцификацией, гиалинозом артериол и утолщением базальной мембраны капилляров (УБМК); кроме того, имел место псевдокальциноз подкорковых ядер и у некоторых пациентов — очаги размягчения вещества мозга [25]. Они интерпретировали гистологическую картину как «диабетическую энцефалопатию», хотя почти все эти патологические изменения неспецифичны и встречаются при другой патологии ЦНС — в первую очередь, церебральном атеросклерозе, церебральной болезни мелких сосудов, а также декомпенсированном гипотиреозе (микседеме), нейродегенеративных заболеваниях и даже гипопаратиреозе, на что указали и сами авторы. Единственная гистологическая находка в данной работе, которая может быть отнесена к диабетическим изменениям, — это УБМК головного мозга. Более полувека УБМК считалось наиболее ранним характерным гистологическим признаком диабетической микроангиопатии, который обнаруживали не только в сетчатке и клубочках почек, но и в скелетных мышцах, коже, легких и периневрии [26]. Доказывает ли наличие УБМК в ЦНС, обнаруженное Reske-Nielsen и совт., именно диабетический генез микроангиопатии? Не вполне, ибо впоследствии УБМК было обнаружено не только при СД, но и при других заболеваниях ЦНС, например болезни Альцгеймера и даже шизофрении [27][28]. Кроме того, некоторые полагают, что истинное УБМК можно выявить только методом электронной микроскопии [29], чего в работе [25] не могло быть выполнено.

Другие данные о патогистологической картине ЦНС при СД1 в дальнейшем практически не появлялись, за исключением отдельных сообщений об экспериментах на животных, описания секционных данных пациентов с СД1, умерших от тяжелой гипогликемии (ТГ) [30–32] и пожилых больных СД, у которых гистологическая картина определялась неспецифическим макрососудистым компонентом (атеросклероз, артериальная гипертония (АГ)) [33]. Более крупные аутопсийные серии, которые подтвердили бы существование специфической диабетической микроангиопатии головного мозга или иных специфических изменений в ЦНС в сопоставлении со здоровым контролем, отсутствуют. Вероятно, поэтому в ведущих руководствах по СД о «диабетической энцефалопатии» не упоминается [34–37].

Несмотря на это, отечественными авторами (как правило, неврологами) постоянно используется термин «диабетическая энцефалопатия» без убедительных доказательств специфичности ее генеза, но подкрепляемый теоретическими биохимическими аргументами или нейровизуализационными исследованиями, выполненными, главным образом, у больных СД 2 типа (СД2) и демонстрирующими не специфичные для СД изменения в виде атрофии коры, расширения субарахноидальных пространств и желудочков, а также очагов лейкоареоза, т.е. патологическими изменениями, типичными для сосудистой и альцгеймеровских деменций, болезни Пика, АГ, цереброваскулярной болезни и других [38–40]. Так, Котов С.В. и соавт. [40], полагают, что «истинно диабетическая энцефалопатия — это энцефалопатия дисметаболическая, которую проблематично отделить от прогрессирующих цереброваскулярных нарушений, обусловленных развитием диабетической ангиопатии, АГ и автономной нейропатии». С этой гипотезой нельзя не согласиться, но ее нужно доказывать. Эти авторы совершенно правильно считают, что клиника метаболической энцефалопатии «представляет… значительные трудности в дифференциальной диагностике с неврологическими и психическими заболеваниями». Однако в своей работе они констатировали диабетическую энцефалопатию у 100% молодых больных СД1, отнеся к ее симптомам не только астенический синдром (при этом без поправки на степень компенсации СД) и когнитивные нарушения (вплоть до уровня легкой деменции у 2% пациентов, без дифференцирования ее с умственной отсталостью, более вероятной у молодых людей), но и снижение настроения, инсомнию, панические атаки и даже «гипогликемии с вегетативными нарушениями и с нарушением уровня сознания». Между тем вышеперечисленные симптомы вполне могли быть обусловлены другими соматическими и психическими расстройствами, а вегетативная симптоматика гипогликемий и нарушение сознания при ТГ не имеют отношения к энцефалопатии. Другие отечественные авторы также не сомневаются в существовании органического поражения головного мозга диабетической этиологии, но не анализируют всю совокупность противоречивых литературных данных на эту тему [41–43].

Что же мы знаем на сегодня об особенностях углеводного обмена в ЦНС и их потенциальном влиянии на структуру и функции головного мозга? Если раньше головной мозг относили к инсулиннезависимым тканям, то в последние 20 лет на нейронах, в том числе отвечающих за когнитивные функции, были обнаружены рецепторы к инсулину. Исследования на животных и, в меньшей степени, у человека (чаще ex vivo) указывают на то, что инсулин, в отличие от прежних представлений, проникает через гематоэнцефалический барьер, влияя на функции и структуру нейронов, в первую очередь холинергических, т.е. непосредственно связанных с когнитивными функциями, а также на разрушение амилоидного бета-пептида и фосфорилирование тау-белка как ключевых биомаркеров болезни Альцгеймера. Кроме того, в ЦНС инсулин влияет на реактивность церебральных сосудов, липидный обмен и цитокины [44]. Резистентность инсулиновых рецепторов в ЦНС сопровождается нарушением описанных выше процессов и вносит вклад в патогенез нейродегенеративных заболеваний, в частности болезни Альцгеймера [45]. Подавляющее большинство этих работ посвящены механизмам повышения риска болезни Альцгеймера при СД2 [46][47]. В экспериментах на животных показано, что нарушение инсулинового сигналинга может иметь значение в патогенезе когнитивной дисфункции не только при локальной инсулинорезистентности, но и при инсулиновой недостаточности [48][49]. Механизм изменения серого вещества под действием гипергликемии при СД1 может быть сходным с универсальными несосудистыми механизмами при болезни Альцгеймера: усиление полиольного пути окисления глюкозы, окислительного стресса, гликирования белков и дисбаланса кальция, что в совокупности ведет к апоптозу нейронов [20]. Предположительно, важную роль может играть недостаточность инсулина/С-пептида в тканях ЦНС, также усиливающая нейрональный апоптоз через уменьшение содержания инсулиноподобного и других ростовых факторов; интересно, что введение С-пептида крысам с экспериментальным СД1 сопровождалось снижением выраженности апоптоза нейронов гиппокампа — одного из главных регионов, задействованных в когнитивном функционировании [50].

Признаком нарушения функциональной активности коры больших полушарий при СД1 считается также увеличение латентного периода вызванных Р300 потенциалов, которое обнаруживается у пациентов, еще не имеющих микроангиопатии. Клиническая значимость этих нейрофизиологических нарушений недостаточно ясна, с уровнем HbA_1c они не коррелируют, что затрудняет их объяснение дисгликемией [51][52].

В этом разделе мы кратко описали результаты патогистологических и нейробиохимических исследований головного мозга при СД1. Клинические же исследования ПОС как многокомпонентного симптомокомплекса у больных СД1, в которых оценивались бы все возможные этиологические факторы ПОС, помимо диабета, а также связь ПОС с контролем гликемии и осложнениями СД, отсутствуют. В связи с этим целесообразно рассмотреть данные литературы по каждому отдельному компоненту ПОС при СД1 — эмоциональному, астеническому и когнитивному, а далее обсудить признаки органического поражения головного мозга, выявляемые методами нейровизуализации, сопоставив их с характеристиками течения СД и когнитивными функциями.

3. КОМПОНЕНТЫ ПСИХООРГАНИЧЕСКОГО СИНДРОМА ПРИ САХАРНОМ ДИАБЕТЕ 1 ТИПА

Эмоциональный компонент

Как отмечалось в пп. 1, эмоциональный компонент ПОС представлен эмоциональной лабильностью, недержанием эмоций, тревожностью, апатическим, депрессивным или, напротив, эйфорическим синдромами. В работах по психоэмоциональным нарушениям у больных СД1 не оценивалось наличие у них признаков органического поражения ЦНС, при этом сведений по изучению эмоциональной лабильности как компонента ПОС при СД1 в доступной литературе нет. В связи с этим можно говорить только о депрессивных и тревожных расстройствах как таковых, которые обнаруживаются примерно у 25 и 20% больных соответственно, т.е. существенно чаще, чем аналогичные показатели в популяции молодых взрослых без СД [53]. У больных СД1 в стационаре распространенность депрессивных расстройств достигает 20,1–57%, тревожных — 22,2–35% [54][55]. Значимость психоэмоциональных нарушений у больных СД1 обусловлена ухудшением контроля гликемии и повышением риска ТГ и диабетического кетоацидоза (ДКА) [56–57].

Астенический компонент

Одно из проявлений ПОС — астенический синдром, характеризующийся умственной утомляемостью и снижением продуктивности без видимых причин. Его распространенность в российской популяции составляет 10–45% [58][59], в амбулаторном звене — до 45–90% [60]. В публикациях зарубежных авторов используется более узкий термин, не эквивалентный астеническому компоненту ПОС, а именно «синдром хронической усталости», или «миалгический энцефаломиелит/энцефалопатия», распространенность которого составляет 0,2–1,3% [61][62]. Ни в одном из этих исследований не изучался астенический синдром в рамках ПОС или у больных СД1, а также недостаточно анализировались его потенциальные многочисленные причины.

Когнитивный компонент

Когнитивные функции (КФ) — наиболее сложные функции головного мозга, с помощью которых осуществляется процесс рационального познания мира и целенаправленное взаимодействие с ним [63]. КФ включают память, внимание, речь, восприятие, гнозис (способность опознавать образы), праксис (способность формировать и использовать двигательные навыки, включая их автоматизацию), интеллект и исполнительские функции (синтетическое взаимодействие нескольких КФ для постановки цели, планирования, организации и выполнения разных видов деятельности).

По МКБ10 выделяют две клинические формы когнитивных нарушений [17][18]:

1) мягкое когнитивное расстройство (МКР) — субъективно ощущаемые пациентом нарушения памяти и/или внимания, которые подтверждаются при нейропсихологическом тестировании, но не оказывающие существенного влияния на повседневную жизнь. Популяционная распространенность увеличивается с возрастом: 5–14,8% среди лиц 60–80 лет и 25–40% после 80 лет [64][65]. Как видно из приведенных показателей, МКР — патология людей старшего возраста, поэтому у молодых больных СД1 она не изучалась;

2) деменция — хронический прогрессирующий синдром с нарушением ряда высших корковых функций (память, ориентировка, мышление, понимание, способность к обучению и суждениям, интеллект) вплоть до утраты навыков самообслуживания на фоне ясного сознания. Деменция, кроме ее начальной стадии, диктует необходимость посторонней помощи в повседневной деятельности. Она отмечается у 4,7–8,7% лиц старше 60 лет [65]. СД является фактором риска деменции, однако эти данные показаны для больных СД2 [66]. У больных СД1 во всех возрастных группах распространенность деменции не отличается от популяционной [67], причем связь развития деменции с уровнем HbA_1c не выявлена [68][69]. Риск деменции у пациентов с СД1 старше 50 лет увеличивается при наличии депрессии (на 72%) [70], ТГ (на 66%), ДКА (более чем в 2 раза) и сочетания ТГ и ДКА в анамнезе (в 6 раз) [71–73]. Однако не во всех указанных работах делали поправку на возраст, АГ и цереброваскулярный атеросклероз, т.е. наиболее важные факторы риска деменции.

Доклиническую, т.е. бессимптомную, когнитивную дисфункцию можно выявить с помощью нейропсихологических тестов, включая количественные валидизированные шкалы и опросники [74]. По результатам применения нейропсихологических тестов предложены следующие критерии когнитивных нарушений у больных СД1 [22][75]:

1) снижение показателей по валидированным нейропсихологическим тестам в одном или нескольких из когнитивных доменов (интеллект, психомоторная эффективность, когнитивная гибкость, зрительное внимание и зрительное восприятие) более чем на 1,5 стандартного отклонения (СО) (примеч. — выделено авторами) в сравнении с контрольными лицами аналогичного возраста и уровня образования;

2) хронический когнитивный дефицит, не вызванный острой гипо- или гипергликемией;

3) субъективные когнитивные жалобы (не обязательно);

4) несоответствие критериям деменции и исключение других этиологических причин когнитивного снижения, помимо СД.

Отсутствие зависимости между ухудшением КФ у взрослых и детей с СД1 и перенесенными ТГ было показано более 20 лет назад [76][77], причем у детей когнитивная дисфункция коррелировала с ранним началом СД, мужским полом и выраженностью гипергликемии на момент диагноза. В дальнейшем было проведено множество исследований когнитивной дисфункции при СД1. В таблице 1 представлены результаты систематических обзоров и метаанализов на эту тему, а в таблице 1а в Приложении (см. Дополнительные файлы) приведено большинство отдельных работ; в обеих таблицах указаны только статистически значимые различия. Подчеркнем, что мы сочли целесообразным включить сюда только результаты преимущественно по молодым пациентам, реже — среднего возраста, в ряде случаев по детям и подросткам, но не по больным пожилого и старческого возраста, когда на КФ могут повлиять возрастные изменения и нажитые коморбидности.

Таблица 1. Метаанализы и систематические обзоры состояния когнитивных функций у больных сахарным диабетом 1 типа

Авторы, исследования, n больных СД1/здоровых, возраст

Основные результаты у больных СД1

(в сравнении со здоровыми сверстниками, если не указано другое)

Метаанализы

Brands и соавт. [78]

33 исследования

977/914, 18–55 лет

Хуже IQ, психомоторная эффективность, зрительное внимание и восприятие, устойчивость внимания, когнитивная гибкость, скорость обработки информации.

Нет ассоциации КФ с анамнезом ТГ и плохим гликемическим контролем

Gaudieri и соавт. [79]

15 исследований

1029/751, <18 лет

Хуже IQ, внимание, исполнительные функции, зрительно-моторная координация, успеваемость, скорость обработки информации, психомоторные функции.

Хуже IQ, успеваемость, зрительно-моторная координация, но лучше показатели зрительной памяти и обучения у больных с ТГ в анамнезе.

Хуже обучаемость, память, внимание, исполнительные функции, успеваемость, IQ у больных с возрастом манифестации СД до 4–6 лет в сравнении с более поздним возрастом манифестации.

Хуже память, научение, внимание, исполнительные функции, IQ, психомоторная эффективность, зрительно-моторная координация у больных с ранней манифестацией, в сравнении со здоровыми сверстниками.

Хуже память, зрительное обучение, IQ, двигательная скорость, зрительно-моторная координация у больных с поздней манифестацией в сравнении со здоровыми сверстниками

Naguib и соавт. [80]

24 исследования

894/758, ≤19 лет

Хуже зрительно-пространственные способности, устойчивость внимания, общий, невербальный и вербальный IQ, замедление двигательной скорости, письма, чтения.

Хуже краткосрочная память у больных с ТГ в анамнезе.

Нет ассоциации КФ с возрастом манифестации

Blasetti и соавт. [81]

12 исследований

1001/389, 5–19 лет

Хуже память, внимание, способность к обучению у больных с ТГ в анамнезе в сравнении со здоровыми сверстниками и больными без ТГ (в 8 из 12 исследований)

Tonoli и соавт. [82]

55 исследований

НД /НД, 4–42 года

Хуже общий IQ и двигательная скорость у больных до 18 лет, хуже пространственная память, общий IQ, исполнительные функции, двигательная скорость у больных после 18 лет.

Отсутствие влияния ТГ на КФ до 18 лет. Хуже исполнительные функции, память, двигательная скорость у больных старше 18 лет с ТГ в анамнезе по сравнению с больными без анамнеза ТГ.

Отрицательная обратная связь между памятью и уровнем гликемического контроля.

Хуже внимание, пространственная память, координация, концентрация, IQ у больных с ДР.

Хуже вербальный IQ, память, пространственная память, исполнительные функции у больных до 18 лет при ранней манифестации

He и соавт. [83]

19 исследований

1355/696; 4–18 лет

Хуже общий IQ и психомоторная скорость.

Хуже память у больных с ТГ в анамнезе в сочетании с HbA_1c>8%.

Нет ассоциации между КФ и возрастом первой ТГ (до или после 7 лет)

Систематические обзоры

Moheet и соавт. [84]

4 исследования

312/257, 12–49 лет

Хуже IQ, внимание, когнитивная гибкость, зрительное восприятие и скорость обработки информации у больных моложе 50 лет в сравнении со здоровыми сверстниками.

Нет ассоциации между КФ и наличием ТГ и их числом в анамнезе.

Худшие показатели пространственного IQ и отсроченного воспроизведения информации у больных с первой ТГ до 5 лет.

Замедление двигательной скорости и худшие показатели психомоторной эффективности у больных с HbA_1c>8,8%, чем <7,4%

Li и соавт. [85]

59 исследований

НД/НД, 4–60,9 года

Худшие показатели исполнительных функций, памяти, вербального IQ, академической успеваемости, замедление скорости реакции у больных до 22 лет в сравнении со здоровыми сверстниками.

Хуже КФ у больных с ДКА при манифестации в сравнении с пациентами с манифестацией без ДКА.

Нет ассоциации КН с ТГ в анамнезе.

Нет ассоциации КН с ДР

Хуже невербальный IQ у молодых больных с возрастом манифестации до 7 лет

Примечание. ДКА — диабетический кетоацидоз; ДР — диабетическая ретинопатия; КФ — когнитивные функции; НД — нет данных; ТГ — тяжелая гипогликемия; HbA_1c — гликированный гемоглобин; IQ — коэффициент интеллекта (шкала Векслера или тест Стэнфорда-Бине).

На первый взгляд, данные таблиц 1 и 1А (Приложение, см. Дополнительные файлы) указывают на худшее состояние многих доменов когнитивной сферы у молодых больных СД1. Однако при анализе количественных показателей (в таблицах не приведены) обращает на себя внимание, что ни в одном крупном исследовании не было получено снижение КФ более чем на 1,5 СО от соответствующих показателей у здоровых лиц (см. критерии выше). В метаанализах эти различия были выражены еще меньше и не превышали 0,3–0,7 СО. Подобное когнитивное снижение, будучи статистически значимым, вряд ли может быть значимым клинически, то есть отражаться на повседневных видах активности. По этой причине мы не полагаем убедительным мнение некоторых авторов, которые считают, что эти небольшие нарушения ухудшают комплаентность к лечению СД или сказываются на других видах деятельности [86]. Во-первых, нарушение повседневной активности отмечается только при деменции, которая у этих пациентов отсутствует, во-вторых, показатели повседневной активности и комплаентности в этих работах не изучались в принципе.

Таким образом, показатели КФ молодых больных СД1 попадают в диапазон средних значений возрастной нормы, а минимальные статистические различия в уровне IQ, скорости обработки информации, внимания и памяти (как короткой, так и долгосрочной) не являются клинически значимыми и не ассоциированы с биологическими характеристиками течения СД, такими как ТГ, ДКА и длительность СД [78][87–91]. В ряде работ ассоциация минимально выраженной когнитивной дисфункции с гипергликемией отмечалась только в смешанных возрастных группах подростков и взрослых больных СД1 [92][93]. При исключении из анализа подростков эта ассоциация исчезала [78][87][94], что может указывать на улучшение компенсаторных возможностей головного мозга после завершения формирования его структур, т.е. у взрослых. С другой стороны, в исследовании компенсации СД1 и его осложнений с продолжением (DCCT-EDIC) [95] была выявлена значимая ассоциация между небольшой когнитивной дисфункцией (нарушение скорости движений и психомоторной эффективности) и хронической гипергликемией у взрослых пациентов с СД1 молодого и среднего возраста.

Таким образом, не исключено, что риск когнитивного дефицита увеличивается в периоды особой уязвимости мозга: 1) при манифестации СД1, особенно с тяжелого ДКА, до 5–7 лет (период незрелости мозга) и 2) на фоне старения, когда присоединяются возрастные нейродегенеративные изменения и другие этиологические факторы когнитивной дисфункции [20][96–99]. Но и в отношении ранней манифестации СД1 данные достаточно противоречивы: часть исследований не подтверждает ее влияния на когнитивные способности детей [77][80][83][100–107], в то время как в других получены худшие показатели обучаемости, рабочей памяти, внимательности, успеваемости и интеллекта [79][82][91][108–111]. У молодых взрослых, больных СД1, худшие показатели вербального IQ при ранней манифестации были обнаружены только в одном исследовании [97][112] и не подтвердились в остальных работах [87][113]. Наконец, самое крупное проспективное исследование [87][93][107] не выявило ассоциации когнитивных нарушений с возрастом манифестации СД1.

У взрослых пациентов с СД1 молодого и среднего возраста ТГ и ДКА не ассоциированы с ухудшением когнитивных функций [78][87][98][95][112][114–119], в то время как у детей, перенесших ТГ, метаанализы выявляют ухудшение памяти, внимания и вербального IQ, а у перенесших ДКА — снижение общего IQ [79–81][83][91][116–121]. Как и в случае влияния гипергликемии в целом, основное неблагоприятное влияние острых осложнений СД, по-видимому, реализуется именно в детстве, в период, когда мозг не закончил созревание.

Что касается диабетической ретинопатии (ДР) как предположительного коррелята микроангиопатических изменений в ЦНС, то ряд авторов показали, что пролиферативная ДР наряду с автономной нейропатией, систолическим АД, длительностью СД и худшим гликемическим контролем являлась предиктором когнитивных нарушений у больных СД1 молодого и среднего возраста [82][93][95][98][112][117][118]. С другой стороны, крупный систематический обзор исследований у больных 6–60 лет [85] и исследование у молодых больных [97][112] ассоциации между когнитивной дисфункцией и ДР не подтвердили.

4. ИЗМЕНЕНИЯ ГОЛОВНОГО МОЗГА ПРИ САХАРНОМ ДИАБЕТЕ 1 ТИПА, ВЫЯВЛЕННЫЕ МЕТОДАМИ НЕЙРОВИЗУАЛИЗАЦИИ, И ИХ КЛИНИЧЕСКИЕ КОРРЕЛЯТЫ

Методики нейровизуализации и их ограничения применительно к рассматриваемой теме

Сравнительный анализ результатов исследований с применением нейровизуализации у больных СД1 затруднен тем, что она проводилась с использованием аппаратов разной мощности (0,5–3 Тесла) и в разных возрастных группах. Следует подчеркнуть, что даже при применении одного и того же метода могут использоваться разные настройки, что в совокупности с индивидуальными анатомическими особенностями строения мозга и отсутствием стандартизованного подхода к оценке результатов нейровизуализации мешает сопоставлению разных исследований [122]. Некоторые авторы полагают, что достоверными могут быть только данные сравнения одного и того же пациента на одном и том же оборудовании, в связи с чем больший интерес представляют исследования в динамике, которые будут обсуждаться далее.

Сравнение объемов структур ЦНС при СД1 и у здоровых лиц

Описано несколько структур серого вещества, объем которых у взрослых больных СД1 меньше, чем у здоровых сверстников: правый гиппокамп [91][94][123], правые и левые таламусы [91][123] и скорлупа [123][124]. В исследованиях на малых выборках отмечалось уменьшение объемов серого вещества ряда других отделов головного мозга, однако в более крупных выборках эти результаты не воспроизводились [125][126]. В метаанализах различия между взрослыми пациентами с СД1 и здоровыми лицами были получены только по объему таламусов [127—129]. Что касается объемов белого вещества, то ряд авторов также отмечает их уменьшение у больных СД1 18–45 лет в сравнении со здоровыми сверстниками [91][94][130].

У детей и подростков с СД1 суммарные объемы серого и белого вещества не отличаются от таковых у здоровых сверстников ни в проспективных исследованиях [131–136], ни в метаанализах [127–129], но выявлен меньший объем левого клина по данным 2 исследований и метаанализа [99][129][133–136].

Данные систематических обзоров и метаанализов нейровизуализирующих методов исследований (преимущественно различных вариантов МРТ, включая воксельную морфометрию) у больных СД1 представлены в таблице 2, а данные конкретных исследований — в таблице 2А в Приложении (см. Дополнительные файлы).

Таблица 2. Метаанализы и систематические обзоры нейровизуализационных данных у больных сахарным диабетом 1 типа

Авторы, число исследований, n больных СД1/ здоровых, возраст

Основные результаты у больных СД1

(в сравнении со здоровыми сверстниками, если не указано другое)

Метаанализы

Moulton и соавт., [127]

10 исследований

613/375, 26,6 года

Стандартная МРТ: нет различий в объемах мозга, СВ, гиппокампов.

Воксельная морфометрия

меньше объем таламусов у взрослых (18–48 лет) больных, но не у детей (7–17 лет) в сравнении со здоровыми.

Отсутствие различий в других структурах СВ головного мозга

Liu и соавт. [128]

6 исследований

414/216, 7–40,6 года

Воксельная морфометрия

Меньше объем СВ левых дорсолатеральных верхней и средней лобных извилин в 5 из 6 исследований.

Меньше объем СВ правых язычной извилины, мозжечка, предклинья, левых нижней и средней височных извилин в 4 из 6 исследований.

Нет ассоциации изменений объемов СВ с возрастом, ДД, HbA_1c

Yu и соавт. [129]

7 исследований

509/351, 23,7±3,8 года

Воксельная морфометрия

Меньше объем СВ правой средней височной доли и левого клина.

Нет ассоциации объема СВ с ДД и HbA_1c

Систематические обзоры

Pourabbasi и соавт., [137]

11 исследований, 710/333, 3–21 год

Поражение различных структур СВ и БВ у детей и подростков.

Ассоциация гипергликемии со структурными изменениями мозга (описаны для каждого отдельного исследования в таблице 2А в Приложении, см. Дополнительные файлы)

Dolatshahi и соавт., [138]

19 исследований, -/-

Диффузионно-тензорная визуализация

Ниже значения ФА БВ в оптической лучистости, лучистой короне, мозолистом теле, лобных, теменных и височных областях у взрослых.

Незначительные различия или непостоянный характер изменений ФА БВ у несовершеннолетних.

Связь структурных изменений с возрастом, гипергликемией, ДКА, КФ

Примечание. БВ — белое вещество головного мозга; ДД — длительность СД1; ДКА — диабетический кетоацидоз; КФ — когнитивные функции; МРТ — магнитно-резонансная томография; СВ — серое вещество головного мозга; ТГ — тяжелая гипогликемия; ФА — фракционная анизотропия; HbA_1c — гликированный гемоглобин.

Связаны ли изменения объемов серого вещества с когнитивными нарушениями? У детей 4–10 лет с СД1 уровень общего IQ положительно коррелировал с объемом правой средней височной извилины [126] и фракционной анизотропией белого вещества правой верхней височной извилины и теменной области [105]. Однако на большей выборке пациентов корреляции IQ со структурами серого вещества найдено не было [133]. В другом исследовании малой группы подростков с СД1 когнитивные параметры также не коррелировали с объемами серого и белого веществ [99]. В отличие от этого, у взрослых больных СД1 выявлена положительная корреляция между объемом серого вещества и вниманием и скоростью обработки информации [123][124], между объемами белого вещества и исполнительными функциями, вниманием и скоростью обработки информации [139], а также между фракционной анизотропией белого вещества и памятью [140], вниманием [141], исполнительными функциями и скоростью обработки информации [141–143]. Однако в каждом исследовании эти структуры разные, они не совпадают и не воспроизводятся, а в метаанализах ассоциации и вовсе не подтверждаются.

Влияние гипер- и гипогликемии на структуры головного мозга

Несмотря на то, что во многих исследованиях выявлены различия в объемах структур серого вещества головного мозга в зависимости от уровня HbA_1c/гипергликемии, в каждом отдельном исследовании эти структуры опять-таки были совершенно разными, т.е. не совпадали [92][99][105][125][132][143][144]. Лишь две работы показали отрицательную корреляцию HbA_1c с объемом правой гиппокампальной извилины [126][136]. Неудивительно, что при столь разнородных данных в метаанализах связь между объемами серого вещества в различных отделах ЦНС и контролем гликемии не подтвердилась [128][129].

Если проанализировать косвенные характеристики кумулятивного воздействия гипергликемии — длительность СД и его раннюю манифестацию, то Mazaika и соавт. [134] выявили увеличение сглаженности поверхности коры головного мозга у детей 4–8 лет с СД1, но являются ли эти изменения стойкими или исчезают по мере созревания мозга, осталось неясным [135][136][145]. Не подтвердилось в динамике и увеличение объема белого вещества левого предклинья у детей 7–17 лет [131][132]. Ранняя детская манифестация СД1 не сопровождалась структурными изменениями ЦНС у повзрослевших пациентов [146–148]. С длительностью СД1 у взрослых объем серого вещества правых прилежащего ядра и таламуса коррелировал лишь в одном крупном исследовании [124], а метаанализы не показали связи между длительностью заболевания и объемами структур ЦНС [128][129].

Парадоксально, что у детей манифестация СД1 с ДКА сопровождалась увеличением объемов серого и белого вещества, но при более длительном наблюдении, независимо от типа манифестации, они уменьшались, отчасти коррелируя с неудовлетворительным метаболическим контролем [133][135][136].

У взрослых больных СД1 наличие ТГ в анамнезе ассоциировано с меньшими объемами серого вещества таламусов [91] и левой задней доли мозжечка [144], без существенных изменений объемов белого вещества [90]. У детей же в проспективном исследовании влияние ТГ на объемы серого вещества отсутствовало, а объем белого вещества при наличии ТГ в анамнезе был снижен [131][132].

Таким образом, данные о влияния дисгликемии на объемы различных структур головного мозга остаются противоречивыми и плохо воспроизводимыми, что не позволяет выявить закономерности.

Состояние микрососудистого русла и структурные изменения ЦНС

Сосуды сетчатки и головного мозга имеют общие анатомические, эмбриологические и физиологические характеристики [149], поэтому было высказано предположение, что патология сосудов сетчатки у больных СД1 отражает изменения микрососудистого русла в ЦНС. В поддержку этой точки зрения часто ссылаются на серию публикаций Wong TY и соавт. [150–152], которые показали более частые (в 1,4–4,2 раза) когнитивные нарушения и более выраженные изменения на МРТ у пациентов с любой стадией ДР. Однако эти работы имеют несколько методологических погрешностей, затрудняющих интерпретацию, в частности, в них не указан тип СД, а обследованная когорта включала, в том числе, пациентов пожилого возраста. Это, как уже отмечалось, не позволяет отделить влияние СД как такового на ЦНС от эффектов возраста и макрососудистых заболеваний, т.е. артериальной гипертонии и атеросклероза. Выявленная в небольших когортах взрослых больных ассоциация структурных изменений головного мозга с ДР [144][147] не подтвердилась ни в одном крупном исследовании ни в отношении серого [124][153], ни в отношении белого вещества [90].

У пациентов с СД1 обнаружено как увеличение, так и снижение перфузии головного мозга в сравнении со здоровыми лицами, в мозжечке, лобных и лобно-височных отделах, коррелировавшие с высоким уровнем HbA_1с и диабетическими микроангиопатиями [154–156]. Разнонаправленность выявленных изменений церебрального кровотока затрудняет интерпретацию этих результатов, а малые группы пациентов делают их недостаточно статистически мощными. Представляют интерес отечественные работы о нарушении ауторегуляции мозгового кровотока у больных с длительностью СД1 более 5 лет, обусловленном дисфункцией механизмов ауторегуляции сосудистого тонуса, но не структурными атеросклеротическими изменениями [157][158]. В другой работе [159] методом контрастной и бесконтрастной МРТ у пациентов с СД1 и когнитивной дисфункцией было найдено уменьшение скорости кровотока в белом и сером веществе затылочной, лобных и височных долей, а также скорлупы по сравнению с пациентами без когнитивных нарушений, причем показатели перфузии коры коррелировали с гипер- и гипогликемией, индексами вариабельности гликемии и скоростью ее изменения, а также длительностью СД, наличием АГ и гиперхолестеринемии. Однако недостаток информации, представленной в данной публикации (например, не указаны методы оценки когнитивных функций, не проведен многофакторный анализ), также не позволяет надежно интерпретировать полученные результаты.

В настоящее время активно изучается церебральная болезнь мелких сосудов (БМС) (англ. small vessel disease) — группа патологических процессов, приводящих к поражению мелких артерий, артериол, венул и капилляров [122]. В отечественной литературе ее называют церебральной микроангиопатией, хронической ишемией головного мозга и дисциркуляторной энцефалопатией [160]. БМС — этиологически неоднородное состояние, в генезе которого ведущую роль играет АГ, артериолосклероз и традиционные сердечно-сосудистые факторы риска, а также амилоидная ангиопатия, генетические заболевания, коллагеноз вен, воспалительные и иммунные заболевания сосудов [160][161]. Распространенность БМС среди клинически здоровых лиц в возрасте 44–48 лет составляет 50% [162], старше 65 лет — до 100%. Из перечисленного очевидно, что БМС в большинстве случаев — это патология, ассоциированная с возрастом (за исключением генетических синдромов). Диапазон ее клинических проявлений варьирует от отсутствия симптоматики до серьезной когнитивной дисфункции и инсульта, а к нейровизуализационным признакам относятся небольшие подкорковые и лакунарные инфаркты, лейкоареоз, расширение периваскулярных пространств, микрокровоизлияния, в дальнейшем — субатрофия коры. Разницы в распространенности лейкоареоза у молодых больных с СД1 и без него не обнаружено, причем даже выраженные когнитивные нарушения у этих пациентов не связаны с изолированным лейкоареозом [90][94]. Более чувствительным маркером патологии капилляров по данным нейровизуализации (МРТ, Т2 режим) считаются «микрокровоизлияния, указывающие на повышенную проницаемость сосудистой стенки» [163]. В малых выборках у больных СД1 с пролиферативной ДР 30–60 лет микрокровоизлияния в ЦНС действительно встречались чаще, чем у больных без ДР, причем их количество увеличивалось при HbA_1c≥7,2% [164][165]. В более крупном исследовании у больных СД1 33–45 лет ассоциацию БМС в виде микрокровоизлияний и гиперинтенсивности белого вещества с ДР и уровнем HbA_1c подтвердить не удалось [166][167], хотя микрокровоизлияния и гиперинтенсивность белого вещества при СД1 в целом встречались чаще, чем у здоровых, и коррелировали с систолической АГ и возрастом [166]. В многофакторном анализе с поправкой на возраст, систолическое АД, альбуминурию и уровень HbA_1c пролиферативная ДР была независимо ассоциирована с БМС (ОШ 2,57, 95% ДИ 1,04–6,35), хотя суммарный балл ретинопатии во всем диапазоне ее степени тяжести такой корреляции не демонстрировал [168].

Поскольку БМС обнаруживается как у клинически здоровых лиц, так и у больных СД1, ее нейровизуализационные признаки вряд ли можно рассматривать как специфический маркер диабетического повреждения микрососудов головного мозга. Более того, часть авторов склонна считать, что, несмотря на название, нейровизуализационные признаки БМС обусловлены не поражением капилляров, а только изменениями паренхимы головного мозга [161][169][170].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В повседневной врачебной практике одной из причин низкой комплаентности, препятствующей достижению целевого контроля гликемии, нередко считается «диабетическая энцефалопатия», причем этот «ярлык» присваивается пациентам, которые могут иметь десятки других причин не выполнять рекомендации врача, начиная от разнообразных психических расстройств — депрессивных, тревожных, фобий гипогликемий, расстройств приема пищи, хронических психозов и особенно расстройств личности (психопатий) и заканчивая отсутствием эффективной коммуникации врача с пациентом.

Однако если опираться строго на научные исследования, то вопрос о том, как именно органическое поражение головного мозга (ПОС, или энцефалопатия) влияет на течение и эффективность лечения СД1, и наоборот, как СД влияет на высшие психические функции, остается открытым. Как мы постарались показать в данном обзоре, научные факты, включая доклинические и клинические исследования, весьма противоречивы, недостаточны и плохо воспроизводимы. Несмотря на статистические отличия от здоровых лиц, когнитивные функции у молодых больных СД1 находятся практически в пределах возрастных норм. Нет окончательного ответа на вопрос о существовании специфического диабетического генеза ПОС, так как ни в одном клиническом исследовании у больных СД1 не изучались другие возможные этиологические факторы ПОС и их вклад в когнитивный дисбаланс и особенности течения СД. Иными словами, сомнения в существовании ПОС/энцефалопатии у части больных СД1 (как и вообще у всех людей) нет, а вот убедительные доказательства ее диабетической этиологии, на наш взгляд, пока недостаточны, так как при оценке когнитивных функций у больных СД1 не учитывались другие потенциальные причинные факторы, начиная от депрессии и кончая множественными экзогенными вредностями. При констатации определенного когнитивного снижения, особенно у пациентов с ранней манифестацией СД1, не исследован вопрос о возможной роли психологических факторов — многие дети и подростки с СД1 нередко растут в сложном психологическом окружении, с недостаточной социализацией, в условиях стигматизации со стороны сверстников и сниженными «по гуманным соображениям» требованиями со стороны учителей; все это может сопровождаться худшим развитием когнитивных способностей.

Наконец, отсутствует самое важное подтверждение диабетического характера ПОС — сравнительные гистологические исследования, которые могли бы выявить (или не выявить) специфические изменения морфологии микрососудистого русла в ЦНС — подобно тому, как существует совершенно специфическая морфологическая картина ДР и нефропатии. Все эти аспекты чрезвычайно интересного раздела, находящегося на стыке диабетологии, психиатрии и неврологии, требуют дальнейшего изучения.

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Источники финансирования. Работа выполнена без привлечения дополнительных источников финансирования по инициативе авторов.

Конфликт интересов. Авторы декларируют отсутствие явных и потенциальных конфликтов интересов, связанных с содержанием настоящей статьи.

Участие авторов. Старостина Е.Г. — концепция и дизайн публикации, анализ данных и интерпретация результатов, редактирование текста, утверждение итоговой версии рукописи; Котова Т.С. — поиск литературы, анализ данных и интерпретация результатов, написание текста. Оба автора одобрили финальную версию статьи перед публикацией, выразили согласие нести ответственность за все аспекты работы, подразумевающее надлежащее изучение и решение вопросов, связанных с точностью или добросовестностью любой части работы.

Список литературы

1. Lachin JM, Nathan DM; DCCT/EDIC Research Group. Understanding metabolic memory: the prolonged influence of glycemia during the Diabetes Control and Complications Trial (DCCT) on future risks of complications during the study of the Epidemiology of Diabetes Interventions and Complications (EDIC). Diabetes Care. 2021;44(10):2216-24. doi: https://doi.org/10.2337/dc20-3097

2. Старостина Е.Г., Володина М.Н. Роль комплаентности в ведении больных диабетом // РМЖ. — 2015. — №8. — С. 477.

3. Тиганов А.С., ред. Психиатрия: руководство для врачей. В двух томах. М.: Медицина; 2012

4. Дедов И.И., Шестакова М.В., Майоров А.Ю., и др. Алгоритмы специализированной медицинской помощи больным сахарным диабетом / Под ред. И.И. Дедова, М.В. Шестаковой, А.Ю. Майорова. 11-й выпуск // Сахарный диабет. — 2023. — Т. 26. — №2S. — С. 1-157. doi: https://doi.org/10.14341/DM13042

5. American Diabetes Association Professional Practice Committee. 12. Retinopathy, neuropathy, and foot care: Standards of care in diabetes-2024. Diabetes Care. 2024;47(Suppl 1):S231-S243. doi: https://doi.org/10.2337/dc24-S012

6. Коркина М.В., Лакосина Н.Д., Личко А.Е., Сергеев И.И. Психиатрия. M.: Медпресс-информ; 2006. - 576 с.

7. Дмитриева Т.Б. Психиатрия. Национальное руководство. Краткое издание / под ред. Т.Б. Дмитриевой, В.Н. Краснова, Н.Г. Незнанова, В.Я. Семке, А.С. Тиганова; М.: ГЭОТАР-Медиа, 2021. — 624 с.

8. Bleuler E. Lehrbuch der Psychiatrie. Berlin: Julius Springer Verlag, 1916

9. Walther-Buel H. Die Psychiatrie der HirngeschwQlste und die cerebralen Grundlagen psychischer Vorgange [Psychiatry of brain tumors and the cerebral bases of psychical processes]. Acta Neurochir Suppl (Wien). 1951;2:1-226

10. Пивень Б.Н., Шереметьева И.И., Лещенко Л.В., и др. Некоторые итоги изучения экзогенно-органических заболеваний головного мозга // Социальная и клиническая психиатрия. — 2011. — № 21. — С. 94-99.

11. Пивень Б.Н. Психоорганический синдром: дефиниции и смысловое наполнение // Психиатрия, психотерапия и клиническая психология. — 2015. — Т. 21. — № 3. — С. 122-129.

12. Чуркин А.А. Практическое руководство по применению МКБ-10 в психиатрии и наркологии / А.А. Чуркин, А.Н. Мартюшов. — Москва: ГНЦ СиСП им. В. П. Сербского, 2010. — 132 с.: ил.; 30 см.

13. Жариков Н.М., Гиндикин В.Я. Распространенность пограничных психических расстройств среди лиц, не находящихся под наблюдением психиатрических учреждений // Эпидемиология и организация неврологической и психиатрической помощи. — 2002. — № 7. — С. 45-49.

14. Пивень Б.Н., Примоченок АА. О распространенности экзогенноорганических заболеваний головного мозга в общей структуре психической патологии у подростков // Российский психиатрический журнал. — 2009. — № 5. — С. 81-84.

15. Прокудин В.Н. Пятилетний опыт организации психотерапевтической, психиатрической и наркологической помощи в соматической больнице // Социальная и клиническая психиатрия. — 2005. — Т. 15. — № 2. — С. 73-78.

16. Прокудин В.Н. 12-летний опыт организации психотерапевтической и психологической помощи соматическим больным с пограничными психическими расстройствами в многопрофильной больнице. // Независимый психиатрический журнал. — 2011. — № 1. — С. 68-74.

17. Казаковцева Б.А., Голланда В.Б. Психические расстройства и расстройства поведения (F00 - F99). (Класс V МКБ-10, адаптированный для использования в Российской Федерации). М.: Минздрав России, 1998. 512 с.

18. Классификация болезней в психиатрии и наркологии. Пособие для врачей. Под ред. М.М. Милевского. М.: издательство «Триада-Х», 2024. 184 с.

19. Сычева М.А., Сергеева И.Г., Тулупов А.А. Органические поражения головного мозга. Уч. пос. Новосиб. гос. ун-т. Новосибирск. РИЦ НГУ - 2015, с.32.

20. Ryan CM. Why is cognitive dysfunction associated with the development of diabetes early in life? The diathesis hypothesis. PediatrDiabetes. 2006;7(5):289-97. doi: https://doi.org/10.1111/j.1399-5448.2006.00206.x.

21. Liu Y, Li M, Zhang Z, Ye Y, Zhou J. Role of microglia-neuron interactions in diabetic encephalopathy. Ageing Res Rev. 2018;42:28-39. doi: https://doi.org/10.1016/jarr.2017.12.005

22. Mijnhout GS, Scheltens P, Diamant M, et al. Diabetic encephalopathy: A concept in need of a definition. Diabetologia. 2006;49(6):1447-8. doi: https://doi.org/10.1007/s00125-006-0221-8

23. De Jong RN. The nervous system complications in diabetes mellitus with special reference to cerebrovascular changes. J Nerv Ment Dis. 1950;111:181-206

24. Bodechtel G, Erbslöh F. Die Veränderungen des Zentralervensystems beim Diabetes mellitus. In: Henke F., Lubarsch O, Rossle R. Hdb. d. spez. path. Anat. u. Histol. 13/2, 1717-1739. Berlin, Gottingen, Heidelberg: Springer 1958.Reske-Nielsen E, 1965

25. Reske-Nielsen E, Lundbak K, Rafaelsen OJ. Pathological changes in the central and peripheral nervous system of young longterm diabetics: I. Diabetic encephalopathy. Diabetologia. 1966;1(3-4):233-241. doi: https://doi.org/10.1007/BF01257917

26. Roy S, Kim D. Retinal capillary basement membrane thickening: Role in the pathogenesis of diabetic retinopathy. Prog Retin Eye Res. 2021;82:100903. doi: https://doi.org/10.1016/j.preteyeres.2020.100903

27. Scheibel AB, Duong TH, Jacobs R. Alzheimer's disease as a capillary dementia. Ann Med. 1989;21(2):103-7. doi: https://doi.org/10.3109/07853898909149194

28. Uranova NA, Zimina IS, Vikhreva OV, Krukov NO, Rachmanova VI, Orlovskaya DD. Ultrastructural damage of capillaries in the neocortex in schizophrenia. World J Biol Psychiatry. 2010;1 1(3):567-78. doi: https://doi.org/10.3109/15622970903414188

29. Пауков В.С. Патологическая анатомия. Т. 1.: учебник в 2 т. / под ред. Паукова В.С. — Москва: ГЭОТАР-Медиа, 2020. - 720 с.

30. Akyol A, Kiylioglu N, Bolukbasi O, Guney E, Yurekli Y. Repeated hypoglycemia and cognitive decline. A case report. Neuro Endocrinol Lett. 2003;24(1-2):54-6

31. Mohseni S. Hypoglycemic neuropathy. Acta Neuropathol. 2001;102(5):413-21. doi: https://doi.org/10.1007/s004010100459

32. Chen R, Shi J, Yin Q, et al. Morphological and pathological characteristics of brain in diabetic encephalopathy. J Alzheimers Dis. 2018;65(1):15-28. doi: https://doi.org/10.3233/JAD-180314

33. Михайличенко Т.Е. Морфологические изменения головного мозга при диабетической энцефалопатии // Международный эндокринологический журнал. — 2017. — Т. 13. — № 7. — С. 506-14.

34. DeFronzo RA, Ferrannini E, Zimmet P, Alberti G. International Textbook of Diabetes Mellitus, 2 Volume Set, 4th Edition. 2015. Wiley-Blackwell, 1248

35. Berger M, Diabetes mellitus 2nd Edition, 2000, Urban und Fischer, 882 S

36. Дедов И.И. Сахарный диабет: острые и хронические осложнения. Под редакцией И.И. Дедова, М.В. Шестаковой. М.: ООО «Издательство «Медицинское издательское агентство», 2011 г. -480 с.

37. Holt RIG, Flyvbjerg A, Goldstein B. Textbook of diabetes. 6th ed. Wiley-Blackwell, 2024, 1232. doi: https://doi.org/10.1002/9781119697473.ch45

38. Моргунов Л.Ю. Диабетическая энцефалопатия: как правильно поставить диагноз? // МедВедомости. — 2022. Доступно по: https://www.medvedomosti.media/articles/diabeticheskaya-entsefalopatiya-kak-pravilno-postavit-diagnoz/?sphrase_id=261705. Ссылка активна на 02.01.2025

39. Калинин А.П., Котов С.В., Рудакова И.Г. Неврологические расстройства при эндокринных заболеваниях М.: МИА; 2009.

40. Котов С.В., Рудакова И.Г., Исакова Е.В. Энцефалопатия у больных сахарным диабетом II типа. Клиника и лечение // Неврологический журнал. — 2001. — № 3. — С. 35-37.

41. Сивцова А.А., Симонова В.Г. Диабетическая энцефалопатия как причина развития когнитивных нарушений // Международный студенческий научный вестник. - 2023. - № 2.

42. Строков И.А., Захаров В.В., Строков К.И. Диабетическая энцефалопатия. Современное состояние проблемы // Доктор. ру. — 2013. — Т. 85. — № 7. - С. 29-35.

43. Левин О.С., Бабкина О.В. Cerebrum diabeticum: существует ли диабетическая энцефалопатия? // Эффективная фармакотерапия. Эндокринология. — 2016. — № 3. — С. 29.

44. Kellar D, Craft S. Brain insulin resistance in Alzheimer's disease and related disorders: mechanisms and therapeutic approaches. Lancet Neurol. 2020;19(9):758-766. doi: https://doi.org/10.1016/S1474-4422(20)30231-3

45. Матвеева М.В., Самойлова Ю.Г., Жукова Н.Г., и др. Таупатия и когнитивные нарушения при экспериментальном сахарном диабете // Сахарный диабет. — 2017. — Т. 20. — №3. — С. 181-184.

46. Gabbouj S, Ryhanen S, Marttinen M, et al. Altered insulin signaling in Alzheimer's disease brain - special emphasis on PI3K-Akt pathway. FrontNeurosci. 2019;13:629. doi: https://doi.org/10.3389/fnins.2019.00629

47. Guo Z, Chen Y, Mao YF, et al. Long-term treatment with intranasal insulin ameliorates cognitive impairment, tau hyperphosphorylation, and microglial activation in a streptozotocin-induced Alzheimer's rat model. Sci Rep. 2017;7:45971. doi: https://doi.org/10.1038/srep45971

48. Qu Z, Jiao Z, Sun X, et al. Effects of streptozotocin-induced diabetes on tau phosphorylation in the rat brain. Brain Res. 2011;1383:300-6. doi: https://doi.org/10.1016/j.brainres.2011.01.084

49. Jolivalt CG, Hurford R, Lee CA, et al. Type 1 diabetes exaggerates features of Alzheimer's disease in APP transgenic mice. Exp Neurol. 2010;223(2):422-31. doi: https://doi.org/10.1016/j.expneurol.2009.11.005

50. Li ZG, Sima AA. C-peptide and central nervous system complications in diabetes. Exp Diabesity Res. 2004;5(1):79-90. doi: https://doi.org/10.1080/15438600490424550

51. Hyllienmark L, Maltez J, Dandenell A, et al. EEG abnormalities with and without relation to severe hypoglycaemia in adolescents with type 1 diabetes. Diabetologia. 2005;48(3):412-9. doi: https://doi.org/10.1007/s00125-004-1666-2

52. Brands AM, Kessels RP, de Haan EH, et al. Cerebral dysfunction in type 1 diabetes: effects of insulin, vascular risk factors and blood-glucose levels. Eur J Pharmacol. 2004;490(1-3):159-68. doi: https://doi.org/10.1016/j.ejphar.2004.02.053

53. Rechenberg K, Whittemore R, Grey M. Anxiety in Youth With Type 1 Diabetes. J Pediatr Nurs. 2017;32:64-71. doi: https://doi.org/10.1016/j.pedn.2016.08.007

54. Старостина Е.Г., Мошняга Е.Н., Володина М.Н., Малахова Т.С. Эпидемиология наиболее частых психических расстройств у больных сахарным диабетом // Альманах клинической медицины. — 2014. — №32. — С. 17-23.

55. Silveira MSVM, Moura Neto A, Sposito AC, et al. Low empowerment and diabetes regimen distress are related to HbA1c in low income type 1 diabetes patients in a Brazilian tertiary public hospital. DiabetolMetab Syndr. 2019;11:6. doi: https://doi.org/10.1186/s13098-019-0404-3

56. Trief PM, Xing D, Foster NC, et al. T1D Exchange Clinic Network. Depression in adults in the T1D Exchange Clinic Registry. Diabetes Care. 2014;37(6):1563-72. doi: https://doi.org/10.2337/dc13-1867

57. Kampling H, Petrak F, Farin E, et al. Trajectories of depression in adults with newly diagnosed type 1 diabetes: results from the German Multicenter Diabetes Cohort Study. Diabetologia. 2017;60(1):60-68. doi: https://doi.org/10.1007/s00125-016-4123-0

58. Аведисова А.С. Терапия астенических состояний // Фармацевтический вестник. — 2003. — № 282. — С. 15-6.

59. Путилина М.В. Особенности терапии астенических расстройств // Consilium medicum. Неврология. — 2010. — № 1. — С. 30-5.

60. Ильницкий А.Н., Прощаев К.И., Авдеева И.В. Когнитивная астения и профилактика ее прогрессирования: фокус на питание. — Москва, — 2020. 61 с.

61. Johnston S, Brenu EW, Staines D, Marshall-Gradisnik S. The prevalence of chronic fatigue syndrome/ myalgic encephalomyelitis: a meta-analysis. Clin Epidemiol. 2013;5:105-10. doi: https://doi.org/10.2147/CLEP.S39876

62. Lim EJ, Ahn YC, Jang ES, et al. Systematic review and metaanalysis of the prevalence of chronic fatigue syndrome/myalgic encephalomyelitis (CFS/ME). JTranslMed. 2020;18(1):100. doi: https://doi.org/10.1186/s12967-020-02269-0

63. Лурия А.Р Мозг человека и психические процессы: в 2 т. — Т. 1. Нейропсихологические исследования. — М.: Педагогика, 1963; Т. 2. Нейропсихологический анализ сознательной деятельности. — М.: Педагогика, 1970.

64. Petersen RC, Lopez O, Armstrong MJ, et al. Practice guideline update summary: Mild cognitive impairment: Report of the Guideline Development, Dissemination, and Implementation Subcommittee of the American Academy of Neurology. Neurology. 2018;90(3):126-135. doi: https://doi.org/10.1212/WNL.0000000000004826

65. Яхно Н.Н., Локшина А.Б., Захаров В.В. и др. Синдром умеренных когнитивных расстройств в российской популяции // Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. — 2019. — Т. 119. — №5-2. — С. 179-80.

66. Biessels GJ, Despa F. Cognitive decline and dementia in diabetes mellitus: mechanisms and clinical implications. Nat Rev Endocrinol. 2018;14(10):591-604. doi: https://doi.org/10.1038/s41574-018-0048-7

67. Smolina K, Wotton CJ, Goldacre MJ. Risk of dementia in patients hospitalised with type 1 and type 2 diabetes in England, 1998-2011: a retrospective national record linkage cohort study. Diabetologia. 2015;58(5):942-950. doi: https://doi.org/10.1007/s00125-015-3515-x

68. Wium-Andersen IK, Rungby J, Jorgensen MB, Sandbak A, Osler M, Wium-Andersen MK. Risk of dementia and cognitive dysfunction in individuals with diabetes or elevated blood glucose. Epidemiol PsychiatrSci. 2019;29:e43. Published 2019 Aug 28. doi: https://doi.org/10.1017/S2045796019000374

69. Garfield V, Farmaki AE, Fatemifar G, et al. Relationship between glycemia and cognitive function, structural brain outcomes, and dementia: A Mendelian randomization study in the UK Biobank. Diabetes. 2021;70(10):2313-2321. doi: https://doi.org/10.2337/db20-0895

70. Gilsanz P, Schnaider Beeri M, Karter AJ, et al. Depression in type 1 diabetes and risk of dementia. Aging Ment Health. 2019;23(7):880-886. doi: https://doi.org/10.1080/13607863.2018.1455167

71. Whitmer RA, Gilsanz P Quesenberry CP, et al. Association of Type 1 diabetes and hypoglycemic and hyperglycemic events and risk of dementia. Neurology. 2021;97(3):e275-83. doi: https://doi.org/10.1212/WNL.0000000000012243

72. Lacy ME, Gilsanz P Eng C, et al. Severe hypoglycemia and cognitive function in older adults with Type 1 diabetes: The Study of Longevity in Diabetes (SOLID). Diabetes Care. 2020;43(3):541-548. doi: https://doi.org/10.2337/dc19-0906

73. Lacy ME, Gilsanz P, Eng CW, et al. Recurrent diabetic ketoacidosis and cognitive function among older adults with type 1 diabetes: findings from the Study of Longevity in Diabetes. BMJ Open Diabetes Res Care. 2020;8(1):e001173. doi: https://doi.org/10.1136/bmjdrc-2020-001173

74. Gonzalez Kelso I, Tadi P Cognitive Assessment. In: StatPearls [Internet]. Treasure Island (FL): StatPearls Publishing; 2024. https://www.ncbi.nlm.nih.gov/books/NBK556049

75. Zochodne D, Kline G, Smith EE, Hill MD. Diabetic Neurology. CRC Press, 2016. р126-131. doi: https://doi.org/10.3109/9781420085549

76. Kramer L, Fasching P Madl C, et al. Previous episodes of hypoglycemic coma are not associated with permanent cognitive brain dysfunction in IDDM patients on intensive insulin treatment. Diabetes. 1998;47(12):1909-14. doi: https://doi.org/10.2337/diabetes.47.12.1909

77. Schoenle EJ, Schoenle D, Molinari L, Largo RH. Impaired intellectual development in children with Type I diabetes: association with HbA(1c), age at diagnosis and sex. Diabetologia. 2002;45(1):108-14. doi: https://doi.org/10.1007/s125-002-8250-6

78. Brands AM, Biessels GJ, de Haan EH, et al. The effects of type 1 diabetes on cognitive performance: a meta-analysis. Diabetes Care. 2005;28(3):726-35. doi: https://doi.org/10.2337/diacare.283.726

79. Gaudieri PA, Chen R, Greer TF, Holmes CS. Cognitive function in children with type 1 diabetes: a meta-analysis. Diabetes Care. 2008;31(9):1892-7. doi: https://doi.org/10.2337/dc07-2132

80. Naguib JM, Kulinskaya E, Lomax CL, Garralda ME. Neurocognitive performance in children with type 1 diabetes-a meta-analysis. JPediatrPsychol. 2009;34(3):271-82. doi: https://doi.org/10.1093/jpepsy/jsn074

81. Blasetti A, Chiuri RM, Tocco AM, et al. The effect of recurrent severe hypoglycemia on cognitive performance in children with type 1 diabetes: a meta-analysis. J Child Neurol. 2011;26(11):1383-91. doi: https://doi.org/10.1177/0883073811406730

82. Tonoli C, Heyman E, Roelands B, et al. Type 1 diabetes-associated cognitive decline: a meta-analysis and update of the current literature. J Diabetes. 2014;6(6):499-513. doi: https://doi.org/10.1111/1753-0407.12193

83. He J, Ryder AG, Li S, et al. Glycemic extremes are related to cognitive dysfunction in children with type 1 diabetes: A meta-analysis. J Diabetes Investig. 2018;9(6):1342-1353. doi: https://doi.org/10.1111/jdi.12840

84. Moheet A, Mangia S, Seaquist ER. Impact of diabetes on cognitive function and brain structure. Ann N Y Acad Sci. 2015;1353:60-71. doi: https://doi.org/10.1111/nyas.12807

85. Li W, Huang E, Gao S. Type 1 Diabetes Mellitus and cognitive impairments: a systematic review. J Alzheimers Dis. 2017;57(1):29-36. doi: https://doi.org/10.3233/JAD-161250

86. Hardigan T, Ward R, Ergul A. Cerebrovascular complications of diabetes: focus on cognitive dysfunction. Clin Sci (Lond). 2016;130(20):1807-22. doi: https://doi.org/10.1042/CS20160397

87. Ly TT, Anderson M, McNamara KA, et al. Neurocognitive outcomes in young adults with early-onset type 1 diabetes: a prospective follow-up study. Diabetes Care. 2011;34(10):2192-7. doi: https://doi.org/10.2337/dc11-0697

88. Graveling AJ, Deary IJ, Frier BM. Acute hypoglycemia impairs executive cognitive function in adults with and without type 1 diabetes. Diabetes Care. 2013;36(10):3240-6. doi: https://doi.org/10.2337/dc13-0194

89. Guardia-Olmos J, Gallardo-Moreno GB, Gudayol-Ferre E, et al. Effect of verbal task complexity in a working memory paradigm in patients with type 1 diabetes. A fMRI study. PLoSOne. 2017;12(6):e0178172. doi: https://doi.org/10.1371/journal.pone.0178172

90. Weinger K, Jacobson AM, Musen G, et al. The effects of type 1 diabetes on cerebral white matter. Diabetologia. 2008;51(3):417-25. doi: https://doi.org/10.1007/s00125-007-0904-9

91. Northam EA, Rankins D, Lin A, et al. Central nervous system function in youth with type 1 diabetes 12 years after disease onset. Diabetes Care. 2009;32(3):445-50. doi: https://doi.org/10.2337/dc08-1657

92. Новоселова М.В., Самойлова Ю.Г., Жукова Н.Г., Тонких О.С. Анализ ассоциативных взаимосвязей клинико-метаболических, когнитивных нарушений и структурных изменений головного мозга у пациентов с сахарным диабетом 1 типа // В мире научных открытий. — 2014. — Т. 54. — № 6. — С. 191-202. doi: https://doi.org/10.12731/WSD-2014-6-191-203

93. DCCT/EDIC Study Research Group; Jacobson AM, Musen G, Ryan CM, et al Long-term effect of diabetes and its treatment on cognitive function. N Engl J Med. 2007;356(18):1842-52. doi: https://doi.org/10.1056/NEJMoa066397

94. Samoilova YG, Matveeva MV, Tonkih OS, et al. Interhemispheric asymmetry of the brain in patients with type 1 diabetes mellitus and cognitive impairment. Front Endocrinol (Lausanne). 2022;13:961254. doi: https://doi.org/10.3389/fendo.2022.961254

95. Jacobson AM, Ryan CM, Cleary PA, et al. DCCT/EDIC Research Group. Biomedical risk factors for decreased cognitive functioning in type 1 diabetes: an 18 year follow-up of the Diabetes Control and Complications Trial (DCCT) cohort. Diabetologia. 2011;54(2):245-55. doi: https://doi.org/10.1007/s00125-010-1883-9

96. Biessels GJ, Deary IJ, Ryan CM. Cognition and diabetes: a lifespan perspective. Lancet Neurol. 2008;7(2):184-90. doi: https://doi.org/10.1016/S1474-4422(08)70021-8

97. Ferguson SC, Blane A, Wardlaw J, et al. Influence of an early-onset age of type 1 diabetes on cerebral structure and cognitive function. Diabetes Care. 2005;28:1431-1437. doi: https://doi.org/10.2337/diacare.28.64431

98. Brismar T, Maurex L, Cooray G, et al. Predictors of cognitive impairment in type 1 diabetes. Psychoneuroendocrinology. 2007;32(8-10):1041-51. doi: https://doi.org/10.1016/j.psyneuen.2007.08.002

99. Kaufmann L, Pixner S, Starke M, et al. Neurocognition and brain structure in pediatric patients with type 1 diabetes. Journal of Pediatric Neuroradiology. 2012;01:025-035. doi: https://doi.org/10.3233/PNR-2012-005

100. Ohmann S, Popow C, Rami B, et al. Cognitive functions and glycemic control in children and adolescents with type 1 diabetes. Psychol Med. 2010;40(1):95-103. doi: https://doi.org/10.1017/S0033291709005777

101. Hershey T, Bhargava N, Sadler M, et al. Conventional versus intensive diabetes therapy in children with type 1 diabetes: effects on memory and motor speed. Diabetes Care. 1999;22(8):1318-24. doi: https://doi.org/10.2337/diacare.22.84318

102. Hershey T, Lillie R, Sadler M, White NH. Severe hypoglycemia and long-term spatial memory in children with type 1 diabetes mellitus: a retrospective study. J Int Neuropsychol Soc. 2003;9(5):740-50. doi: https://doi.org/10.1017/S1355617703950077

103. Hershey T, Perantie DC, Warren SL, et al. Frequency and timing of severe hypoglycemia affects spatial memory in children with type 1 diabetes. Diabetes Care. 2005;28(10):2372-7. doi: https://doi.org/10.2337/diacare.28.10.2372

104. Perantie DC, Lim A, Wu J, et al. Effects of prior hypoglycemia and hyperglycemia on cognition in children with type 1 diabetes mellitus. PediatrDiabetes. 2008;9(2):87-95. doi: https://doi.org/10.1111/j.1399-5448.2007.00274.x

105. Barnea-Goraly N, Raman M, Mazaika P, et al. Alterations in white matter structure in young children with type 1 diabetes. Diabetes Care. 2014;37(2):332-40. doi: https://doi.org/10.2337/dc13-1388

106. Kirchhoff BA, Jundt DK, Doty T, Hershey T. A longitudinal investigation of cognitive function in children and adolescents with type 1 diabetes mellitus. Pediatr Diabetes. 2017;18(6):443-449. doi: https://doi.org/10.1111/pedi.12414

107. Strudwick SK, Carne C, Gardiner J, et al. Cognitive functioning in children with early onset type 1 diabetes and severe hypoglycemia. J Pediatr. 2005;147(5):680-685. doi: https://doi.org/10.1016/jjpeds.2005.06.010

108. Northam E, Anderson P Adler R, Werther G, Andrewes D. Neuropsychological complications of insulin dependent diabetes in children. Child Neuropsychol. 1995;1:74-87. doi: https://doi.org/10.1080/09297049508401344

109. Northam EA, Anderson PJ, Werther GA, et al. Neuropsychological complications of IDDM in children 2 years after disease onset. Diabetes Care. 1998;21(3):379-84. doi: https://doi.org/10.2337/diacare.21.3379

110. Northam EA, Anderson PJ, Jacobs R, et al. Neuropsychological profiles of children with type 1 diabetes 6 years after disease onset. Diabetes Care. 2001;24(9):1541-6. doi: https://doi.org/10.2337/diacare.24.9.1541

111. Lin A, Northam EA, Rankins D, et al. Neuropsychological profiles of young people with type 1 diabetes 12 yr after disease onset. Pediatr Diabetes. 2010;11(4):235-43. doi: https://doi.org/10.1111/j.1399-5448.2009.00588.x

112. Ferguson SC, Blane A, Perros P et al. Cognitive ability and brain structure in type 1 diabetes: relation to microangiopathy and preceding severe hypoglycemia. Diabetes. 2003;52:149-156. doi: https://doi.org/10.2337/diabetes.52.1449

113. Dogra V, Mittal B, Senthil Kumaran S, et al. Evaluation of Cognitive Deficits in Adults with Type 1 Diabetes Stratified by the Age of Diabetes Onset: A CrossSectional Study. Adv Ther. 2022;39(4):1711-1723. doi: https://doi.org/10.1007/s12325-022-02063-y

114. Ryan CM, Geckle MO, Orchard TJ. Cognitive efficiency declines over time in adults with Type 1 diabetes: effects of micro- and macrovascular complications. Diabetologia. 2003;46(7):940-8. doi: https://doi.org/10.1007/s00125-003-1128-2

115. van Duinkerken E, Klein M, Schoonenboom NS, et al. Functional brain connectivity and neurocognitive functioning in patients with long-standing type 1 diabetes with and without microvascular complications: a magnetoencephalography study. Diabetes. 2009;58(10):2335-43. doi: https://doi.org/10.2337/db09-0425

116. Nunley KA, Rosano C, Ryan CM, et al. Clinically Relevant Cognitive Impairment in Middle-Aged Adults With Childhood-Onset Type 1 Diabetes. Diabetes Care. 2015;38(9):1768-76. doi: https://doi.org/10.2337/dc15-0041

117. Frier BM. Cognitive functioning in type 1 diabetes: the Diabetes Control and Complications Trial (DCCT) revisited. Diabetologia. 2011;54(2):233-6. doi: https://doi.org/10.1007/s00125-010-1983-6

118. Jacobson AM, Ryan CM, Braffett BH, et al. Cognitive performance declines in older adults with type 1 diabetes: results from 32 years of follow-up in the DCCT and EDIC Study. Lancet Diabetes Endocrinol. 2021;9(7):436-445. doi: https://doi.org/10.1016/S2213-8587(21)00086-3

119. van Duinkerken E, Steenwijk MD, Klein M, et al. Accelerated executive functions decline and gray matter structural changes in middle-aged type 1 diabetes mellitus patients with proliferative retinopathy. J Diabetes. 2018;10(11):835-846. doi: https://doi.org/10.1111/1753-0407.12773

120. Al-Shehaili SM, Al-Johani SS, Al-Sarhan NT, et al. The effect of poor glycemic control on cognitive function in children and adolescents with type 1 diabetes mellitus: A single-center crosssectional study (2019-2020). Saudi Med J. 2023;44(10):1006-1012. doi: https://doi.org/10.15537/smj.2023.44.20230327

121. Kar Ş, Er E, Ata A, et al. Effect of metabolic control on cognitive functions in children and adolescents with type 1 diabetes mellitus. J Pediatr Endocrinol Metab. 2023;36(7):636-642. doi: https://doi.org/10.1515/jpem-2023-0027

122. Biessels GJ, Reijmer YD. Brain changes underlying cognitive dysfunction in diabetes: what can we learn from MRI? Diabetes. 2014;63(7):2244-52. doi: https://doi.org/10.2337/db14-0348

123. Nunley KA, Ryan CM, Aizenstein HJ, et al. Regional gray matter volumes as related to psychomotor slowing in adults with Type 1 diabetes. Psychosom Med. 2017;79(5):533-540. doi: https://doi.org/10.1097/PSY.0000000000000449

124. van Duinkerken E, Schoonheim MM, Steenwijk MD, et al. Ventral striatum, but not cortical volume loss, is related to cognitive dysfunction in type 1 diabetic patients with and without microangiopathy. Diabetes Care. 2014;37(9):2483-90. doi: https://doi.org/10.2337/dc14-0016

125. Liu K, Huang X, Cui S, et al. Voxel-based morphometry reveals regional reductions of gray matter volume in school-aged children with short-term type 1 diabetes mellitus. Neuroreport. 2019;30(7):516-521. doi: https://doi.org/10.1097/WNR.0000000000001238

126. Liu K, Su H, Song J, et al. Altered gray matter volume in children with newly diagnosed type 1 diabetes mellitus. Pediatr Res. 2023;93(5):1342-1347. doi: https://doi.org/10.1038/s41390-022-02227-0

127. Moulton CD, Costafreda SG, Horton P et al. Meta-analyses of structural regional cerebral effects in type 1 and type 2 diabetes. Brain Imaging Behav. 2015;9(4):651-62. doi: https://doi.org/10.1007/s11682-014-9348-2

128. Liu J, Fan W, Jia Y, et al. Altered gray matter volume in patients with Type 1 diabetes mellitus. Front Endocrinol (Lausanne). 2020;11:45. doi: https://doi.org/10.3389/fendo.2020.00045

129. Yu KKK, Cheing GLY, Cheung C, et al. Gray matter abnormalities in Type 1 and Type 2 diabetes: a dual disorder ALE Quantification. Front Neurosci. 2021;15:638861. doi: https://doi.org/10.3389/fnins.2021.638861

130. van Elderen SG, Brandts A, van der Grond J, et al. Cerebral perfusion and aortic stiffness are independent predictors of white matter brain atrophy in type 1 diabetic patients assessed with magnetic resonance imaging. Diabetes Care. 2011;34(2):459-63. doi: https://doi.org/10.2337/dc10-1446/

131. Perantie DC, Wu J, Koller JM, et al. Regional brain volume differences associated with hyperglycemia and severe hypoglycemia in youth with type 1 diabetes. Diabetes Care. 2007;30(9):2331-7. doi: https://doi.org/10.2337/dc07-0351

132. Perantie DC, Koller JM, Weaver PM, et al. Prospectively determined impact of type 1 diabetes on brain volume during development. Diabetes. 2011;60(11):3006-14. doi: https://doi.org/10.2337/db11-0589

133. Marzelli MJ, Mazaika PK, Barnea-Goraly N, et al.; Diabetes Research in Children Network (DirecNet). Neuroanatomical correlates of dysglycemia in young children with type 1 diabetes. Diabetes. 2014;63(1):343-53. doi: https://doi.org/10.2337/db13-0179

134. Mazaika PK, Weinzimer SA, Mauras N, et al. Variations in brain volume and growth in young children with Type 1 diabetes. Diabetes. 2016;65(2):476-85. doi: https://doi.org/10.2337/db15-1242

135. Aye T, Mazaika PK, Mauras N, et al. Impact of early diabetic ketoacidosis on the developing brain. Diabetes Care. 2019;42(3):443-449. doi: https://doi.org/10.2337/dc18-1405

136. Mauras N, Buckingham B, White NH, et al. Impact ofType 1 diabetes in the developing brain in children: a longitudinal study. Diabetes Care. 2021;44(4):983-992. doi: https://doi.org/10.2337/dc20-2125

137. Pourabbasi A, Tehrani-Doost M, Qavam SE, et al. Association of diabetes mellitus and structural changes in the central nervous system in children and adolescents: a systematic review. J Diabetes Metab Disord. 2017;16:10. doi: https://doi.org/10.1186/s40200-017-0292-8

138. Dolatshahi M, Sanjari Moghaddam H, et al. Central nervous system microstructural alterations in Type 1 diabetes mellitus: A systematic review of diffusion Tensor imaging studies. Diabetes Res Clin Pract. 2023;205:110645. doi: https://doi.org/10.1016/j.diabres.2023.110645

139. Wessels AM, Rombouts SA, Remijnse PL, et al. Cognitive performance in type 1 diabetes patients is associated with cerebral white matter volume. Diabetologia. 2007;50(8):1763-9. doi: https://doi.org/10.1007/s00125-007-0714-0

140. Yoon S, Kim J, Musen G, et al. Prefronto-temporal white matter microstructural alterations 20 years after the diagnosis of type 1 diabetes mellitus. Pediatr Diabetes. 2018;19(3):478-485. doi: https://doi.org/10.1111/pedi.12574

141. van Duinkerken E, Schoonheim MM, Ijzerman RG, et al. Diffusion tensor imaging in type 1 diabetes: decreased white matter integrity relates to cognitive functions. Diabetologia. 2012;55(4):1218-20. doi: https://doi.org/10.1007/s00125-012-2488-2

142. Kodl CT, Franc DT, Rao JP, et al. Diffusion tensor imaging identifies deficits in white matter microstructure in subjects with type 1 diabetes that correlate with reduced neurocognitive function. Diabetes. 2008;57(11):3083-9. doi: https://doi.org/10.2337/db08-0724

143. Franc DT, Kodl CT, Mueller BA, et al. High connectivity between reduced cortical thickness and disrupted white matter tracts in long-standing type 1 diabetes. Diabetes. 2011;60(1):315-9. doi: https://doi.org/10.2337/db10-0598

144. Musen G, Lyoo IK, Sparks CR, et al. Effects of type 1 diabetes on gray matter density as measured by voxel-based morphometry. Diabetes. 2006;55(2):326-33. doi: https://doi.org/10.2337/diabetes.55.02.06.db05-0520

145. Malone JI. Diabetic Central Neuropathy: CNS damage related to hyperglycemia. Diabetes. 2016;65(2):355-7. doi: https://doi.org/10.2337/dbi15-0034

146. Wessels AM, Simsek S, Remijnse PL, et al. Voxel-based morphometry demonstrates reduced grey matter density on brain MRI in patients with diabetic retinopathy. Diabetologia. 2006;49(10):2474-80. doi: https://doi.org/10.1007/s00125-006-0283-7

147. Wessels AM, Rombouts SA, Simsek S, et al. Microvascular disease in type 1 diabetes alters brain activation: a functional magnetic resonance imaging study. Diabetes. 2006;55(2):334-40. doi: https://doi.org/10.2337/diabetes.55.02.06.db05-0680

148. Frokjar JB, Brock C, Softeland E, et al. Macrostructural brain changes in patients with longstanding type 1 diabetes mellitus -a cortical thickness analysis study. Exp Clin Endocrinol Diabetes. 2013;121(6):354-60. doi: https://doi.org/10.1055/s-0033-1345120

149. Patton N, Aslam T, Macgillivray T, et al. Retinal vascular image analysis as a potential screening tool for cerebrovascular disease: a rationale based on homology between cerebral and retinal microvasculatures. J Anat. 2005;206(4):319-48. doi: https://doi.org/10.1111/j.1469-7580.2005.00395.x

150. Wong TY, Klein R, Sharrett AR, et al. Retinal microvascular abnormalities and cognitive impairment in middle-aged persons: the Atherosclerosis Risk in Communities Study. Stroke. 2002;33(6):1487-92. doi: https://doi.org/10.1161/01.str.0000016789.56668.43

151. Wong TY, Mosley TH Jr, et al.; Atherosclerosis Risk in Communities Study. Retinal microvascular changes and MRI signs of cerebral atrophy in healthy, middle-aged people. Neurology. 2003;61(6):806-11. doi: https://doi.org/10.1212/01.wnl.0000086372.05488.8d

152. Cooper LS, Wong TY, Klein R, et al. Retinal microvascular abnormalities and MRI-defined subclinical cerebral infarction: the Atherosclerosis Risk in Communities Study. Stroke. 2006;37(1):82-6. doi: https://doi.org/10.1161/01.STR.0000195134.04355.e5

153. Hughes TM, Ryan CM, Aizenstein HJ, et al. Frontal gray matter atrophy in middle aged adults with type 1 diabetes is independent of cardiovascular risk factors and diabetes complications. J Diabetes Complications. 2013;27(6):558-64. doi: https://doi.org/10.1016/jjdiacomp.2013.07.001

154. Salem MA, Matta LF, Tantawy AA, et al. Single photon emission tomography (SPECT) study of regional cerebral blood flow in normoalbuminuric children and adolescents with type 1 diabetes. PediatrDiabetes. 2002;3(3):155-62. doi: https://doi.org/10.1034/j.1399-5448.2002.30306.x

155. Jiménez-Bonilla JF, Quirce R, Hernández A, et al. Assessment of cerebral perfusion and cerebrovascular reserve in insulin-dependent diabetic patients without central neurological symptoms by means of 99mTc-HMPAO SPET with acetazolamide. Eur JNucl Med. 2001;28(11):1647-55. doi: https://doi.org/10.1007/s002590100595

156. Quirce R, Carril JM, Jiménez-Bonilla JF, et al. Semi-quantitative assessment of cerebral blood flow with 99mTc-HMPAO SPET in type I diabetic patients with no clinical history of cerebrovascular disease. Eur J Nucl Med. 1997;24(12):1507-13. doi: https://doi.org/10.1007/s002590050181

157. Кособян Е.П. Состояние ауторегуляции мозгового кровотока у больных сахарным диабетом 1 типа и микрососудистыми осложнениями. Дис. ... канд. мед. наук. — Москва; 2012.

158. Ярек-Мартынова И.Р, Шестакова М.В., Кособян Е.П., и соавт. Мозговая гемодинамика и церебральный перфузионный резерв у больных сахарным диабетом 1-го типа // Журнал неврологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. Спецвыпуски. — 2012. — Т.12. — №2. — С.43-48.

159. Самойлова Ю.Г., Матвеева М.В., Тонких О.С., Фимушкина Н.Ю. Перфузия головного мозга при сахарном диабете 1 типа и когнитивной дисфункции // Медицинская визуализация. — 2021. — Т. 25. — №3. — С. 66-72. doi: https://doi.org/10.24835/1607-0763-940

160. Соловьева Э.Ю., Амелина И.П. Церебральная микроангиопатия в развитии хронической ишемии мозга: подходы к лечению // Медицинский совет. — 2020. — № 2. — С. 16-24. doi: https://doi.org/10.21518/2079-701X-2020-2-16-24

161. Pantoni L. Cerebral small vessel disease: from pathogenesis and clinical characteristics to therapeutic challenges. Lancet Neurol. 2010;9(7):689-701. doi: https://doi.org/10.1016/S1474-4422(10)70104-6

162. Rostrup E, Gouw AA, Vrenken H, et al.; LADIS study group. The spatial distribution of age-related white matter changes as a function of vascular risk factors-results from the LADIS study. Neuroimage. 2012;60(3):1597-607. doi: https://doi.org/10.1016/j.neuroimage.2012.01.106

163. Fisher M, French S, Ji P, Kim RC. Cerebral microbleeds in the elderly: a pathological analysis. Stroke. 2010; 41(12):2782-2785. doi: https://doi.org/41:2782-2785pmid:21030702

164. Woerdeman J, van Duinkerken J, Wattjes MP, et al. Proliferative retinopathy in type 1 diabetes is associated with cerebral microbleeds, which is part of generalized microangiopathy. Diabetes Care. 2014;37(4):1165-8. doi: https://doi.org/10.2337/dc13-1586

165. Yu M, Jia Y, Yang D, et al. Association between haemoglobin A1c and cerebral microbleeds in community-based stroke-free individuals: A cross-sectional study. Diabetes Metab Res Rev. 2022;38(6):e3557. doi: https://doi.org/10.1002/dmrr.3557

166. Thorn LM, Shams S, Gordin D, et al.; FinnDiane Study Group. Clinical and MRI features of cerebral small-vessel disease in Type 1 diabetes. Diabetes Care. 2019;42(2):327-330. doi: https://doi.org/10.2337/dc18-1302

167. Inkeri J, Adeshara K, Harjutsalo V, et al.; FinnDiane Study Group. Glycemic control is not related to cerebral small vessel disease in neurologically asymptomatic individuals with type 1 diabetes. Acta Diabetol. 2022;59(4):481-490. doi: https://doi.org/10.1007/s00592-021-01821-8

168. Eriksson MI, Summanen P, Gordin D, et al.; FinnDiane Study Group. Cerebral small-vessel disease is associated with the severity of diabetic retinopathy in type 1 diabetes. BMJOpen Diabetes Res Care. 2021;9(1):e002274. doi: https://doi.org/10.1136/bmjdrc-2021-002274

169. Wardlaw JM, Smith EE, Biessels GJ, et al.; STandards for ReportIng Vascular changes on nEuroimaging (STRIVE v1). Neuroimaging standards for research into small vessel disease and its contribution to ageing and neurodegeneration. Lancet Neurol. 2013;12(8):822-38. doi: https://doi.org/10.1016/S1474-4422(13)70124-8

170. Onodera O. What is cerebral small vessel disease? RinshoShinkeigaku. 2011;51(6):399-405. Japanese. doi: https://doi.org/10.5692/clinicalneurol.51.399

171. Deary IJ, Crawford JR, Hepburn DA, et al. Severe hypoglycemia and intelligence in adult patients with insulin-treated diabetes. Diabetes. 1993;42(2):341-4. doi: https://doi.org/10.2337/diab.42.2341

172. Lobnig BM, Kromeke O, Optenhostert-Porst C, Wolf OT. Hippocampal volume and cognitive performance in long-standing type 1 diabetic patients without macrovascular complications. Diabetic Med. 2006;23:32-39. doi: https://doi.org/10.1111/j.1464-5491.2005.01716.x

173. Lyoo IK, Yoon SJ, Musen G, et al. Altered prefrontal glutamate-glutamine-gamma-aminobutyric acid levels and relation to low cognitive performance and depressive symptoms in type 1 diabetes mellitus. Arch Gen Psychiatry. 2009;66(8):878-87. doi: https://doi.org/10.1001/archgenpsychiatry.2009.86

174. van Duinkerken E, Schoonheim MM, Sanz-Arigita EJ, et al. Resting-state brain networks in type 1 diabetic patients with and without microangiopathy and their relation to cognitive functions and disease variables. Diabetes. 2012;61(7):1814-21. doi: https://doi.org/10.2337/db11-1358

175. Patino-Fernandez AM, Delamater AM, Applegate EB, et al. Neurocognitive functioning in preschool-age children with type 1 diabetes mellitus. Pediatr Diabetes. 2010;11(6):424-30. doi: https://doi.org/10.1111/j.1399-5448.2009.00618.x

176. van Dijk M, Donga E, van Schie MK, et al. Impaired sustained attention in adult patients with type 1 diabetes is related to diabetes per se. Diabetes Metab Res Rev. 2014;30(2):132-139. doi: https://doi.org/10.1002/dmrr.2467

177. Самойлова Ю.Г., Новоселова М.В., Жукова Н.Г., Тонких О.С. Анализ роли нейроспецифических белков в диагностике когнитивной дисфункции у пациентов с сахарным диабетом 1 типа // Сахарный диабет. — 2014. — Т. 17. — №2. — С. 83-90. doi: https://doi.org/10.14341/DM2014283-90

178. Moryś JM, Kozera GM, Neubauer-Geryk J, et al. Statin use and cognitive impairment in patients with Type 1 diabetes: an observational study. Clin Neuropharmacol. 2016;39(4):182-7. doi: https://doi.org/10.1097/WNF.0000000000000158

179. Awad A, Lundqvist R, Rolandsson O, Sundstrom A, Eliasson M. Lower cognitive performance among long-term type 1 diabetes survivors: A case-control study. J Diabetes Complications. 2017;31(8):1328-1331. doi: https://doi.org/10.1016/jjdiacomp.2017.04.023

180. He J, Zou W, Zhu J, et al. Cognitive function and neuroimaging characteristics in patients with childhood-onset type 1 diabetes mellitus. Diabetes Metab Res Rev. 2023;39(4):e3613. doi: https://doi.org/10.1002/dmrr.3613

181. Ryan CM, Williams TM, Finegold DN, Orchard TJ. Cognitive dysfunction in adults with type 1 (insulin-dependent) diabetes mellitus of long duration: effects of recurrent hypoglycaemia and other chronic complications. Diabetologia. 1993;36(4):329-34. doi: https://doi.org/10.1007/BF00400236

182. Bj0rgaas M, Gimse R, Vik T, Sand T. Cognitive function in type 1 diabetic children with and without episodes of severe hypoglycaemia. Acta Paediatr. 1997;86(2):148-53. doi: https://doi.org/10.1111/j.1651-2227.1997.tb08856.x

183. Asvold BO, Sand T, Hestad K, Bj0rgaas MR. Cognitive function in type 1 diabetic adults with early exposure to severe hypoglycemia: a 16-year follow-up study. Diabetes Care. 2010;33(9):1945-7. doi: https://doi.org/10.2337/dc10-0621

184. Mauras N, Mazaika P, Buckingham B, et al. Longitudinal assessment of neuroanatomical and cognitive differences in young children with type 1 diabetes: association with hyperglycemia. Diabetes. 2015;64(5):1770-9. doi: https://doi.org/10.2337/db14-1445-

185. Jessup AB, Grimley MB, Meyer E, et al. Effects of diabetic ketoacidosis on visual and verbal neurocognitive function in young patients presenting with new-onset Type 1 diabetes. J Clin Res Pediatr Endocrinol. 2015;7(3):203-10. doi: https://doi.org/10.4274/jcrpe.2158

186. Antenor-Dorsey JA, Meyer E, Rutlin J, et al. White matter microstructural integrity in youth with type 1 diabetes. Diabetes. 2013;62(2):581-9. doi: https://doi.org/10.2337/db12-0696

187. Woerdeman J, van Duinkerken J, Wattjes MP, et al. Proliferative retinopathy in type 1 diabetes is associated with cerebral microbleeds, which is part of generalized microangiopathy. Diabetes Care. 2014;37(4):1165-8. doi: https://doi.org/10.2337/dc13-1586

188. Nunley KA, Ryan CM, Orchard TJ, et al. White matter hyperintensities in middle-aged adults with childhood-onset type 1 diabetes. Neurology. 2015;84(20):2062-9. doi: https://doi.org/10.1212/WNL.0000000000001

Об авторах

Е. Г. Старостина

Московский областной научно-исследовательский клинический институт им. М.Ф. Владимирского
Россия

Старостина Елена Георгиевна - д.м.н., профессор.

Москва

ResearcherID C-9409-2014; Scopus Author ID 7003980023

Конфликт интересов:

Нет

Т. С. Котова

Московский областной научно-исследовательский клинический институт им. М.Ф. Владимирского
Россия

Котова Татьяна Сергеевна – аспирант.

129110, Москва, ул. Щепкина, д. 61/2

Конфликт интересов:

Нет

Дополнительные файлы

	1. Дополнительные материалы
	Тема
	Тип	Исследовательские инструменты
	Скачать (270KB)	Метаданные ▾

Рецензия

Для цитирования:

For citation:

Контент доступен под лицензией Creative Commons Attribution-NonCommercial-NoDerivatives 4.0 International License (CC BY-NC-ND 4.0).

ISSN 2072-0351 (Print)
ISSN 2072-0378 (Online)

Логин
Пароль
	Запомнить меня
Регистрация нового пользователя Забыли Ваш пароль?

	Заголовок	Дополнительные материалы
	Тип	Исследовательские инструменты
	Дата	2025-07-23
Digital Object Identifier	https://doi.org/10.14341/DM13294-7517

Войти

Сахарный диабет

Психоорганический синдром при сахарном диабете 1 типа: осложнение диабета или сопутствующая патология? Обзор литературы

Полный текст:

Аннотация

Ключевые слова

Для цитирования:

For citation:

ВВЕДЕНИЕ

1. ОПРЕДЕЛЕНИЕ ПСИХООРГАНИЧЕСКОГО СИНДРОМА, ИСТОРИЯ ВОПРОСА, ЭПИДЕМИОЛОГИЯ ЭТИОЛОГИЯ

2. ПСИХООРГАНИЧЕСКИЙ СИНДРОМ ДИАБЕТИЧЕСКОЙ ЭТИОЛОГИИ: ЗА И ПРОТИВ

3. КОМПОНЕНТЫ ПСИХООРГАНИЧЕСКОГО СИНДРОМА ПРИ САХАРНОМ ДИАБЕТЕ 1 ТИПА

Эмоциональный компонент

Астенический компонент

Когнитивный компонент

4. ИЗМЕНЕНИЯ ГОЛОВНОГО МОЗГА ПРИ САХАРНОМ ДИАБЕТЕ 1 ТИПА, ВЫЯВЛЕННЫЕ МЕТОДАМИ НЕЙРОВИЗУАЛИЗАЦИИ, И ИХ КЛИНИЧЕСКИЕ КОРРЕЛЯТЫ

Методики нейровизуализации и их ограничения применительно к рассматриваемой теме

Сравнение объемов структур ЦНС при СД1 и у здоровых лиц

Влияние гипер- и гипогликемии на структуры головного мозга

Состояние микрососудистого русла и структурные изменения ЦНС

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ИНФОРМАЦИЯ

Список литературы

Об авторах

Дополнительные файлы

Рецензия

Для цитирования:

For citation:

Использование куки-файлов